Я споткнулся об
этот скриншот, поэтому никаких оправданий
Название: Чуя спешит на помощь
Автор: Сасори-но-МенгелеБета: Drunky MonkeyПэйринг: Акутагава/Чуя, Дазай, Одасаку
Рейтинг: PG-13
Жанры: преслэш, юмор
Размер: драббл
Статус: завершен
Саммари: у Дазая очередной плохой план
Публикация: спросить
Примечания автора: простите, у меня тупой юмор
читать дальшеЕсли бы у Накахары Чуи спросили, во что он верит, то он бы ответил, что в шляпы. Боги фетра, атласных лент и серебряных цепочек верно хранили его – до сегодняшнего дня.
Территория Портовой Мафии встретила его нервно мигающими фонарями и густым напряжением, отдающим в нос порохом и пылью. У одной из лестниц стоял Дазай – скрестив на груди руки, он напряженно смотрел вперед. Сакуноске Ода прижимал к себе ошарашенного Акутагаву и направлял на Дазая пистолет.
В сознании Чуи скользнула мысль о какой-то критической ошибке в реальности, и он – на всякий случай! – осмотрелся в поисках кнопки перезапуска ситуации. Кнопок нашел он предостаточно: для вызова лифта, отключения домофона, канцелярские, щедро разбросанные по каменному полу, и даже для экстренного заказа пиццы. Но ни одна из них не годилась для того, чтобы внести в происходящее ясность.
Особенно пугал Акутагава – с выражением бесценного ошеломления на лице, он болтался на руке Сакуноске и, казалось, совершенно потерял связь с этим миром. Звонок с Альфа Центавры был принят, и за ним наконец-то выехали.
К сожалению, шляпа блокировала все связи с космосом, поэтому Чуе пришлось разбираться в происходящем самостоятельно. Взмахнув своим плащом и нацепив на лицо самое большое недовольство, на которое он был способен («Раздражение ненавистно-непонимающее. Подходит для тех ситуаций, когда вина Дазая Осаму неопровержима и его можно справедливо отдубасить»), поинтересовался:
– Это еще что за херня?
– Это Дазай, – свозь зубы процедил Сакуноске, не опуская оружия.
– Я вижу, что Дазай, – огрызнулся Чуя. – Но давай уточню: что за херню сотворила эта херня?
Сакуноске сплюнул, поудобнее перехватил Акутагаву и, прикрываясь им от вышеназванного индивидуума, обернулся к Чуе.
– Он придумал очень плохой план.
– И ты только сейчас заметил, что других у него не бывает? – хмыкнул Чуя.
– Но как же наше грандиозное ограбление того винного супермаркета? – вкрадчиво произнес Дазай, делая осторожный шаг вперед.
Его остановил брошенный кинжал – Дазай едва успел словить его, прежде чем в его теле стало на один (но важный ли?) орган меньше. Накахара Чуя закипал быстрее, чем вскипевший несколько секунд назад чайник.
– Ты продал все награбленное по дороге назад, так что не считается! – отпарировал тот. – Так что захлопнись и дай мне разобраться, пока я тебя не отправил отдыхать в больницу!
Вышеназванный индивидуум тяжело вздохнул и покачал головой. Причин опасаться чего-либо у него не было: как правая рука босса мафии, он обладал полной неприкосновенностью. А как человек, склонный к ломанию чужих жизней, он успел прокачать навыки проматывания чужих нервов, насаждения несправедливости по отношению к детям и, конечно, филигранное умение выживать вопреки логике, здравому смыслу и естественному отбору.
Но сейчас он послушно замолчал, и, черт побери, еще более подозрительной паузы в жизни Чуи никогда не случалось. На всякий случай он пододвинулся поближе к Сакуноске и Акутагаве. Им двигал простой расчет: первым Дазай всегда бил ученика, вне зависимости от степени или отсутствия его вины.
Ткнув Сакуноске в плечо пальцем, Чуя заявил:
– У тебя есть ровно одно предложение, чтобы доложить обстановку.
– После того, как мы вышли из бара, Дазай упал, приложился лицом об асфальт и заявил, что случился коллапс, в его тело вселился Дазай-из-будущего, который работает в детективном агентстве, потому что так ему завещал я, который к тому момент умер, потому что Акутагава оказался слишком слаб и бесполезен против парня, который меня убил, поэтому что был плохим учеником, поэтому вместо него в детективное агентство взяли какого-то мальчика-тигра, который похож на меня, ради которого Дазай изменил всю свою жизнь и, пытаясь умереть от удара током, упал с трансформаторной будки, в результате чего переместился в прошлое-то-есть-сюда, и теперь хочет, чтобы Акутагаве снова разбили лицо, а я позволил убить своих сирот, чтобы появился мотив отомстить тому парню, которого я должен буду убивать в одиночку, потому что иначе сломается пространственно-временной континуум, но, скорее всего, снова сломаюсь я, потому что в прошлый раз, который еще будущий, я даже умер.
Сакуноске резко выдохнул и вытер вспотевший лоб о волосы Акутагавы, который по-прежнему болтался на его плече. Дазай лишь фыркнул и поправил сползшую бинтовую повязку. По его лицу решительно, как на заборе, читались всякие некультурные слова.
– Вы это… – у Чуи нервно дернулась бровь. – Только в таком состоянии к Мори не ходите.
Бровь дернулась еще раз, третий, четвертый – пока наконец не выстучала на лбу своего хозяина полную версию похоронного марша. Так состоялось прощание головного мозга с родным черепом.
– Я так понимаю, что вы мне не верите, – Сакуноске покачал головой и, схватив Акутагаву за шкирку, потряс им перед лицом Чуи, – но хотя бы согласитесь, что из парня получится хороший щит, с его-то способностью?
– С каких это пор ты стал таким жестоким, Одасаку? – вмешался Дазай, капризно скрестив руки на груди. – Если ты заберешь моего ученика, то на ком я буду вымещать свою агрессию? Психолог всегда говорил мне, что…
– Психолог повесился после первого сеанса с тобой, – прервал его Чуя.
– Но это не помешало ему дать мне прощальный совет! – возмутился Дазай.
– Что бы он там не сказал, я отвечаю «нет»! – рыкнул Чуя и дернул за пояс Акутагаву – тот вяло махнул рукой и слабо улыбнулся.
По коже у Чуи пробежались мурашки, поскольку слова «улыбка» и «Акутагава» являли собой лучшую иллюстрацию классическому примеру о непересекаемости параллельных прямых. Пришлось снова дергать его за плащ и шипеть на Сакуноске.
– А ну, живо отпустил ребенка, укурыш бородатый!
На подбородке Сакуноске гордо отсвечивала двухдневная щетина, на которую, наверно, Чуе было бы наплевать, если не исходивший от нее острый запах дешевого вина (по цене пять йен за два литра) и застрявшие меж щетинками рисинки.
– Фи, какие грубые слова, Чу-у-уя, – протянул Дазай, который к тому моменту незаметно подкрался сзади. По крайней мере, он так думал – на деле выяснилось, что в списке его богатых талантов отсутствовала тактическая маскировка.
И это позволило Чуе с нескрываемым удовольствием провести для него небольшую зарядку. Дазай прыгал, приседал, вставал на мостик и даже пару раз прошелся на руках, в попытке избежать гнева своего напарника. Наконец он врезался в фонарный столб и затих.
Тяжело выдохнув, Чуя отряхнул руки и обернулся к Сакуноске. Тот закинул Акутагаву на плечо и, продолжая угрожать бессознательному Дазаю пистолетом, начал отступать. Чуя дезертиров не то чтобы не любил – он их терпеть не мог и по ночам правил одноименную статью в Википедии, вставляя целые пассажи об особых подвидах под названием «Дазай Осаму, просто мудак», «Дазай Осаму, полный мудак» и «Дазай Осаму и десять причин моей ненависти».
Теперь к этому списку можно было добавлять новую ссылку: «Сакуноске Ода, сбежал с моим ребенком».
Чуя догнал Сакуноске в два прыжка и, после короткой борьбы, вырвал Акутагаву из его рук. Выглядел тот счастливым, расслабленным и даже позволил заглянуть под свой дурацкий плащ. Увиденное Чуе понравилось и лишь укрепило его благие намерения. В компании такого тела спускаться в ад ему бы повелел сам бог.
– Что с ним вообще такое? – подозрительно спросил Чуя, принюхиваясь. Пахло шампунем, гарью и лекарствами. Дремавший в Чуе детектив зевнул, пробормотал что-то насчет невиновности Акутагавы и снова уснул.
Спорить с ним было глупо – с таким букетом заболеваний Акутагава мог быть причастен только к ограблению аптеки.
– Я его угостил шоколадкой, – наконец произнес Сакуноске, выдавливая из себя неловкую улыбку. Внезапно он встрепенулся, ощупал верхний карман пиджака и виновато добавил: – Но я совершенно забыл, что прятал под оберткой конфискованные марки.
Индикатор безумия не выдержал происходящего и взорвался с оглушительным шумом. Чую накрыла пелена ярости, разум его помутился и…
Когда он снова открыл глаза, Сакуноске валялся на полу и обиженно потирал подбородок. Привалившийся к фонарному столбу Дазай все еще не пришел в сознание. Акутагава мирно сопел Чуе в плечо. Фетровый бог наконец-то сменил гнев на милость.
Перехватив Акутагаву поудобнее, Чуя обвиняюще ткнул в Сакуноске пальцем:
– В общем, так! Меня ваши бредни совершенно не касаются, так что я забираю ребенка и ухожу. Если вот этот, – он указал подбородком на Дазая, – попробует возмутиться, то разбирайся с ним сам!
– Эй, он вообще-то хочет отправить меня на какую-то самоубийственную миссию, – возмутился Сакуноске, приподнимаясь на локтях. – Предлагаете молча согласиться на его дурацкий план?
– Уверен, после того, как вы проспитесь, об этом никто и не вспомнит, – буркнул Чуя и вместе с Акутагавой потащился к лестнице. Однако на полпути он замер и мстительно добавил: – Но ты всегда можешь снова приложить его об асфальт. Уверен, хоть от чего-нибудь, но это ему поможет.
Забегая вперед, следует сказать, что против Дазая не сработал даже асфальт и на протяжении целого года он продолжал убеждать Сакуноске, что тому уготована смерть от рук светловолосого итальянца с еврейской фамилией. И Чуя был абсолютно уверен, что выжил бедный мафиози лишь благодаря тому, что Дазаю не подвернулся случай толкнуть его под итальянскую пулю.ОБЗОРАМ:
@темы:
концепт,
Фанфикшн,
Долбанный шиппер,
песики и литература