Автор: Satsumu_Anoho (Mea Culpa)
Бета: Kalahari
Пейринг/Персонажи: Обито/Рин, Мадара, Какаши, Акацки и др.
Жанр: romance, hurt/comfort, drama
Рейтинг: PG-13
Саммари: духом Учиха Мадара еще силен, а вот телом... И как же вовремя камнями «завалило» Обито!
Дисклэймер: Кишимото-сан, отдайте хотя бы Сасори, остальное - Ваше
Статус: завершен
Размер: мини
От заказчика: Мне понравилось! Фанфик затягивает и заставляет читать, дабы скорее подойти к развязке. Сюжет драматический, и видно, что события ведут к подготовленной тобой концовке. Героев гайдена я вижу иначе, но это твое авторское видение. Спасибо за исполнение.
Авторский комментарий: неудачный подарок на день рождения Летящий-Снег. Однако я довольна получившимся текстом ^__^
А за горами, за морями далеко,
Где люди не видят, и боги не верят.
Там тот последний в моем племени легко
Расправит крылья - железные перья,
И чешуею нарисованный узор
Разгонит ненастье воплощением страсти,
Взмывая в облака судьбе наперекор,
Безмерно опасен, безумно прекрасен.
Мельница - «Дракон»
Где люди не видят, и боги не верят.
Там тот последний в моем племени легко
Расправит крылья - железные перья,
И чешуею нарисованный узор
Разгонит ненастье воплощением страсти,
Взмывая в облака судьбе наперекор,
Безмерно опасен, безумно прекрасен.
Мельница - «Дракон»
Часть I. Не та жизнь
читать дальшеОбито внезапно почувствовал, что лежит, укрытый колючим пледом. Глаза открывать не хотелось. Под пледом было тепло и уютно, нос улавливал запахи свежеприготовленной пищи. Казалось даже, что по комнате неслышно ходила мать, подбирая разбросанные сыном вещи. И Обито подумал, что прошлая миссия была всего лишь кошмарным сном, а на самом деле задавака Какаши и Рин сейчас нежились под теплым одеялом.
Рин! Это имя заставило Обито подскочить на кровати с воплем:
- Мааам, мне пора уходить!
Но что же это?.. Почему правый глаз не хочет открываться? Обито поднес пальцы к лицу и ощутил тяжелую марлевую повязку. А вокруг – незнакомые шкаф и стул; он, укрытый незнакомым пледом, сидел на незнакомой кровати. Обито скосил глаз влево, чтобы видеть кончик своего носа: нос вроде бы собственный. И едва он откинул плед, как дверь распахнулась, и в нее вошел невысокий парень, одетый в черное. Лицо его скрывала фарфоровая маска, похожая на те, что носили АНБУ. Белая, с фиолетовыми завитушками на щеках.
- Ну наконец-то очнулся, - дружелюбно сказал незнакомец и, ловко пододвинув ногой к себе стул, уселся. – Добро пожаловать обратно в мир живых! Не так-то просто было незаметно вытащить тебя из-под камней.
- Зачем тогда Вы это сделали?
- Мне более ста лет, Обито. И в любой момент я могу умереть. А поскольку это в мои планы пока не входит, мне нужно тело кого-нибудь из клана Учиха.
Обито прищурился, недоверчиво изучая взглядом незнакомца, в голосе которого проскальзывали старческие нотки. И тот, правильно истолковав молчание, стащил маску. Длинные черные волосы, словно передернутые серебристой паутинкой, тут же в беспорядке рассыпались по плечам, темные глаза с насмешкой изучали потомка.
- Вы живы?! – спросил Обито, зачем-то закутываясь в плед, точно тот сумеет защитить его от Мадары. Да, это был он: немного другой, нежели на картинах клана, но все же он. Выглядела гордость клана, несмотря на почтенный возраст, неплохо: морщин было мало, в движениях чувствовалась сила.
- Что со мной станется? – отмахнулся от него старший Учиха. – Ты мне лучше скажи, как себя чувствуешь?
Обито провел рукой по волосам, нащупал на голове какую-то странную выпуклость. Рин рассказывала, что часто после сложных операций возникают такие шишки, которые проходят со временем.
- Это небольшое осложнение, - скоро исчезнет, - подтвердил слова Рин и Мадара. – Ладно, выглядишь ты неплохо, завтра начнем тренировки. И сразу предупреждаю, что сбегать я тебе не советую. Мы находимся на моей территории, здесь меня каждый микроб знает, так что далеко не убежишь.
Он не угрожал, а просто ставил в известность. Обито откинулся обратно на подушку, которая под тяжестью его головы зашуршала. Наверно, набита гречишной шелухой.
- Вопрос можно? - стараясь придать голосу безразличие, спросил Обито.
- Рискни.
- Как я выжил?
- На этот вопрос узнаешь ответ сам, когда повзрослеешь.
- Почему не сейчас-то? Все вы, взрослые, так отвечаете – «узнаешь, когда вырастешь». А что изменится, если я узнаю это сейчас? Это все просто… дурацкие отговорки.
- Что такое дотон? – внезапно спросил Мадара.
- Тоже мне тайна, элемент земли, - фыркнул Обито. - Но к чему Вы ведете?
- К тому, что использовал земляные техники, чтобы вытащить тебя. Когда подрастешь, сможешь и сам их освоить, наверно. Вот только тогда по-настоящему и поймешь. – Мадара надел маску, заправив сзади свои волосы под ворот водолазки.
- Эта маска слишком приметна, - буркнул Обито, чтобы хоть немного задеть этого старикана, который без разрешения перевернул его жизнь вверх тормашками.
- Возможно, но она мне нравится.
И Мадара вышел.
Обито натянул плед до самого носа. Его знобило.
«Ну что ж, Учиха Мадара, - подумал он, - посмотрим, кто кого! По-крайней мере, мне есть ради кого стараться победить».
И он улыбнулся, вспомнив хрупкую фигурку Рин. Какая все-таки она необыкновенная! Он видел множество девушек, часто даже красивее Рин, но ни одна из них не привлекала его. Наверно потому, что за их милым личиком ничего не скрывалось, никаких талантов или ярких черт характера. Просто куклы. А она – настоящая, живая, теплая, домашняя.
«Жди меня, Рин, я обязательно к тебе вернусь!».
«Запомни, - повторял старший Учиха, - твой единственный, а заодно и лучший, друг – ты сам. Любой, даже самый надежный, друг рано или поздно предаст. Тебя или ваши цели. Поэтому не беги по заранее тупиковому пути: не доверяй друзьям. Держи все свои планы в самом надежном месте – у себя в голове».
Мадара старался переделать мальчишку на свой лад. Но разве так просто разобрать сердце другого человека и перекроить в то, что нужно именно тебе?
Обито не мог забыть родную деревню. Не мог забыть Рин. И по ночам, когда Мадара уже спал, думал о ней. Пытался понять, какого же все-таки оттенка ее глаза – ореховые, цвета молочного шоколада, карамельные… Собирал ее образ по кусочкам, по самым мельчайшим черточкам.
Вспоминал их знакомство. Увидев ее, Обито сразу понял, что она – самая красивая девочка во всей Академии. «Нет, - поправил он себя, - в мире». Она сидела одна, подперев ладошками подбородок и печально смотрела перед собой. Падающий из окна широкий солнечный луч скользил по ее лицу, оттеняя светлую кожу и фиолетовые полоски на щеках. Шумящие вокруг дети словно не замечали ее. «Почему она сидит одна? Это неправильно, такая волшебная красота не может быть одинокой», - подумал Обито и сел рядом с ней. Он дотронулся до ее плеча и представился, расплывшись в широкой улыбке. Она улыбнулась в ответ и назвала свое имя. Чуть позже к ним подсел Какаши, и с тех пор они всегда были вместе. Никому из учителей и не пришло в голову, что можно разбить эту троицу по разным командам.
Вспоминал, как однажды на миссии, когда они торопились назад, в Коноху, она зацепилась хитай-ате за какую-то ветку, и повязка легко соскользнула с ее волос. Она хотела было вернуться, но Минато знаком показал, что надо спешить. По возвращению Обито протянул ей свой хитай-ате. Он хотел сказать, что надеялся, что протектор будет напоминать ей о нем, но вместо этого кое-как выдавил из себя: «Держи». И она улыбнулась в ответ своей таинственной улыбкой, словно тоже хотела бы что-то сказать.
Вспоминал свой последний день рождения. Рин подарила ему новые очки: «Твои старые уже все в трещинах. Надеюсь, тебе эти понравились». Конечно, они ему понравились, ведь Рин не просто купила очки, не просто упаковала их в красивую коробочку, она выбирала их с душой, стараясь найти те, которые подойдут младшему из клана Учиха. Это Обито прочитал в ее глазах, в которых загорелись счастливые огоньки, когда он надел очки. И она тогда приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку. «Еще раз с Днем Рождения, Обито».
- Скажи мне, Обито, - спустя пару дней спросил Мадара, - что я постоянно повторяю тебе?
В данный момент они тренировались с катанами: Мадара наступал, а Обито старательно оборонялся, прикрывая свое слабое место – левую руку. Во время боя на мечах она казалась ему лишней, он не знал, куда ее девать. Вняв совету Мадары – держаться ею за пояс – он почувствовал себя увереннее.
- Что мой лучший друг – я сам.
- Верно. Сейчас я хочу еще кое-что сказать тебе. - Мадара сделал два шага назад. – Хватит мечтать.
Обито на секунду замер, упуская выгодную позицию для атаки.
- О чем это ты?
- Ты во сне часто упоминаешь некую Рин.
- Правда? – Обито выдавил из себя насмешливую улыбку.
- Нет, вру! – сердито сказал Мадара и так сильно рубанул мечом, что на земле остался глубокий узкий след. – Пойми, дороги назад нет. Коноха – это Коноха. Ты – это ты. У вас теперь разные жизни, параллельные друг другу. И не думай, что я в силу возраста ничего не понимаю в любви. Я-то все понимаю, вот только ты… - Мадара пригнулся, и меч Обито просвистел над его головой. Воспользовавшись ситуацией, старший Учиха с силой двинул кулаком вперед, угодив младшему прямо в пах. И в заключении выбил катану из рук Обито. – Вот из-за такой невнимательности ты и не можешь победить меня.
Обито, скрючившись на траве, молчал. Да и что он мог сказать в ответ на совершенно справедливое замечание Мадары?
Мадара достал из набедренной сумки тряпки, одну из которых кинул неудачливому потомку, и принялся протирать свой меч.
- Забудь о Рин, - сказал он чуть позже. - Для всех ты же умер, верно? Так пусть все умрут и для тебя. Оставь прошлое в прошлом.
- А если… я не хочу? – медленно спросил Обито.
- Тогда ты явно зря живешь. Подумай об этом, а потом скажи мне, что же ты выбрал.
И старший Учиха отправился обратно домой, оставив Обито наедине со своими мыслями. Тот, медленно протирая меч, задумался о словах Мадары. Конечно, не сам Обито выбрал свой путь, но он же идет по нему, не сопротивляется, так стоит ли лелеять старые мечты? Ведь от этих воспоминаний болит душа, не давая уснуть ночами, порой накатывает такая апатия, что Мадаре приходится обливать потомка деляной водой, чтобы ненадолго вернуть его к жизни.
И сейчас намного проще жить, подчиняясь порой безумным указаниям старшего Учихи. Мадара не требовал хорошего к себе отношения, долгих бесед по вечерам, совместных перекусов и походов на озеро, разговоров о прошедших миссиях… Мадара требовал лишь стопроцентной выкладки на тренировках, старания и послушания. Он не подпускал к себе, его душа – тайна за семью замками. И Обито мало-помалу перестал делиться с учителем своими мыслями и эмоциями, ведь тот всегда в ответ говорил что-нибудь язвительное, заставляя младшего Учиху заливаться краской.
Рин, Какаши, Минато – друзья прошлого. Мадара – друг в настоящем. Так какая же из этих сторон окажется сильнее?
«Рин, ты, наверно, уже забыла меня…»
Мадара прав – давно пришла пора взрослеть и реалистично смотреть на вещи. Он в Конохе окажется лишним, призраком прошлого, на которого будут смотреть со страхом и непониманием.
И Обито отправился искать Мадару.
Красноватые волосы оттенял черный хитай-ате, на теле – черное кимоно из плотной ткани.
- Траур не может быть белым, - говорила Рин. – Белый – цвет радости и победы, а вот безликий черный…
Пришел Какаши. Рин привычно обняла его и так же привычно провела на небольшую кухню. Там суетилась ее мать, Фуджита. Всегда спокойная, с улыбкой на лице, она казалась моложе своего возраста.
- Привет, Какаши, - махнула рукой Фуджита, и Хатаке в очередной раз отметил, что они с дочерью очень похожи. Стоит только обрезать роскошные темно-вишневые локоны, надеть более спортивную одежду – и, пожалуйста, не отличить от самой Рин.
- Здравствуйте, - сказал он, - ничего, что я без приглашения?
- Нет, конечно, я помню, какой сегодня день. – Фуджита кинула взгляд в окно, точно надеясь увидеть еще кого-то, спешащего к их дому со всех ног и поддерживающего правой рукой свои оранжевые очки. Ее ухоженные руки, не знающие тяжелого физического труда, были напряженно сцеплены в замок.
Рин молчала. Она стояла в кухонном проеме и не решалась пройти дальше, точно деревянный пол впереди был покрыт невидимыми, но ядовитыми змеями. Какаши стоял рядом и слышал ее нервное, чуть сбившееся дыхание.
- Я только что заварила чай, - спокойно сказала Фуджита. – Садитесь и выпейте чашечку. Зеленый чай обладает успокаивающим эффектом, думаю, скоро вы придете в себя. Еще у нас есть мандзю.
Она могла бы этого и не говорить. В центре стола стояла большая тарелка со сладостями в форме шариков, изготовленных из пшеничной муки. Если откусить кусочек, то рот заполнит приятная вязкая начинка из бобов адзуки. В любое другое время Какаши бы смел все подчистую, но сегодня не хотелось даже смотреть на мандзю.
- Развлекайтесь, в общем, а я отнесу мужу обед. – И, подхватив большой сверток, Фуджита выскользнула из кухни. Машинально потрепала дочь по волосам и пошла дальше, на ходу подкрашивая губы. Рин уже взрослая девушка, ей двадцать два, но почему она так упорно держится за эту боль? За десять лет можно и привыкнуть…
- Она уже все забыла, - сказала Рин, когда мать ушла.
- Прошло уже десять лет, - напомнил Какаши и усадил Рин за стол. Хатаке осмелился взять на себя гостеприимного роль хозяина и разлил чай в две маленькие, немногим меньше ладони, чашечки. Одну поставил перед Рин, из другой пригубил сам. Поколебавшись, девушка взяла чашку и поднесла ее к губам. По тонкой эмали тут же застучали зубы.
- В тот день все случилось из-за меня, - прошептала Рин. - Если бы я была внимательнее, то…
- То ничего бы не изменилось.
- Изменилось, - упрямо сказала Рин и нахмурилась, готовая начать спор. В такой день ее было очень легко вывести из себя, ведь она даже не пыталась контролировать свои эмоции. Словно становилась бумажной и безвольной куклой, которую так легко уничтожить – сжечь, затопить, разорвать…
Сейчас Какаши был уверен, что за поясом кимоно находится сложенная вдвое фотография их команды. Это не та фотография, что хранится дома у Какаши, эту по просьбе Рин сделал ненадолго остановившийся в Конохе фотограф. «Какие глупости, зачем еще одна фотография?» - зевая, спросил тогда Какаши. «Сам ты глупости! – презрительно заявил Обито и отвернулся от приятеля. – Если ты бесчувственный пень, то не все такие».
На этой фотографии все трое изображены на фоне Главных Ворот, освещенных солнцем. На лицах сияли Минато и Обито широкие улыбки, Какаши был серьезен, а Рин стояла между своими друзьями, держа их обоих за руки. Справа виднелся пост дежурных, которые усиленно делали вид, что не догадывались о том, что попали в кадр. Едва фотограф удалился, как рядом с ними оказался пышущий здоровьем и силой Джирайя. И, глядя на такого высокого и подтянутого мужчину, никак нельзя было дать ему более тридцати лет. Он шутил, хлопал по плечу Какаши, затевал шутливые драки с Обито и делал комплименты Рин. А еще тогда Хатаке впервые узнал, что Джирайя – писатель, и, заинтересовавшись, купил один экземпляр из серии «Ича, Ича»…
На это было тогда, в прошлом, а сейчас все по-другому... Любую боль можно притупить, но только в том случае, если человек действительно этого хочет. А Рин по-своему привязалась к этим воспоминаниям, они виделись ей везде: на улице, в лесу, в резиденции Хокаге… За прошедшие десять лет боль воспоминаний въелась в ее тело. Рин стала воплощением этой самой боли. За это время она так похудела, кажется, что вот-вот переломится пополам, глаза испуганные, а губы давно не изгибались в искренней улыбке.
Время за усиленными тренировками шло быстро, и вот уже напротив Мадары стоял высокий и подтянутый юноша. Его лицо было сосредоточено, брови нахмурены, а глаз, казалось, не пропускал в себя ни капли света. На курносом носу уже два шрама: один пятилетней давности и уже почти незаметен, а второй, чуть ниже переносицы, совсем свежий.
Мадара был неплохим учителем, и за десять лет научил Обито выжимать максимум возможностей из одного глаза, помог освоить все техники огня и земли, ну и, конечно, натренировал в физическом плане. Вот только одно с трудом давалось потомку…
- Как там поживает Джигоку Кока? – насмешливо спросил старший Учиха за завтраком.
- Отвянь, - буркнул Обито. Иллюзии ему всегда давались плохо. А уж создать иллюзию огромного огненного шара, падающего на жертву с неба, ему не удавалось уже второй год. Точнее, шар у него получался, но вот его размеры… Даже генин мог бы справиться с небольшим огненным шариком в обхват с голову.
- Не наглей, - отрезал Мадара и встал из-за стола. В последнее время он перестал есть дома. Обито уже было подумал, что его «лучший друг» заболел, как обнаружилось, что Мадара тайком обедал в близлежащей деревне.
«Наверно, думает, что я его отравить задумал. Ха! Я как будто запомнил все, что он мне о ядах втирал», - подумал младший Учиха и решил перечитать книгу, что ему давал Мадара. Кажется, там есть глава о ядах…
Листая тяжелый том, он внезапно вспомнил Рин. У нее была такая же книга – в фиолетовой обложке, с едва различимыми черными буквами заглавия. Хотя возможно книга была и темно-синей, а может и глубокого изумрудного цвета.
- Рин, - вполголоса проговорил он. Это имя он не произносил уже почти десять лет и отвык от его звучания.
Ничего. За прошедшее время из памяти стерлись все детали, даже ее образ сейчас казался размытым и нереальным. Обито уже не помнил, что она любила, во что одевалась, как шутила или плакала… Все это казалось ненужным знанием, которое мешало жить дальше.
- Какаши. Минато-сенсей.
Снова ничего. Эти имена сейчас не имели значения. А все чувства были точно собраны в какую-то дальнюю часть памяти и заперты до лучших времен. Обито уже забыл, что значат такие слова как «друзья», «весело», «мне с ними хорошо». Слова как слова. Но хочется испытать это снова, почувствовать…
«Прошлое вспоминают только дураки», - зазвучал в голове ироничный голос Мадары. Да, учитель прав, воспоминания никогда не помогут стать сильнее. Сильнее делает человека то, как он приспособился к окружающей среде, с каким достоинством он принял брошенный ему вызов и как упорно тренировался.
«Оставь прошлое в прошлом», - и снова Мадара стоял над ним с мечом и отчетливо, точно стараясь добавить в слова физической боли, говорил именно это.
Пути назад уже давно нет: Коноха сейчас другая, изменился и сам Обито.
И он с силой захлопнул книгу, отчего переплет жалобно затрещал. Он с силой зашвырнул книгу в угол и подошел к зеркалу. Разумеется, ни Рин, ни Какаши рядом с ним не отразились, зато в зеркале был Учиха. Вот только какой?..
«Я больше не Обито - он погиб, заваленный камнями. Мадара называет меня «парнем» и «потомком великого себя», изредка «Учиха-младший». Отучает мое тело от звучания родного имени. Я помню, что любил Обито, знаю, чего хочет Мадара. Иногда я чувствую себя прежним, иногда таким, каким должен стать. Уже не Обито, еще Учиха, пока не Мадара. Балансирую на границе между прошлым и настоящим, а вокруг простирается густой темно-серый туман, сквозь который я не вижу ничего, кроме горящих красных глаз Мадары».
Свою базу Мадара устроил рядом с небольшой деревней в стране Травы, которую населяли вполне мирные жители. Старший Учиха легко подчинил себе местного старосту и вскоре по-хозяйски распоряжался в его кабинете. «Я в ваши дела лезть не буду, а вы не лезьте в мои, - сказал он. – Кроме того, я, как первый в истории этой деревни Верховный Правитель, приказываю взимать дань». Конечно, Мадара наверняка приврал, рассказывая об этом Обито, но факт оставался фактом – деньги у Учихи-старшего были всегда. Обито же их в глаза не видел, учитель доставал ему одежду и другие необходимые вещи сам. «Нет денег, нет и связанных с ними соблазнов», - ухмылялся Мадара, пряча кошелек за пазуху.
«А он хорошо устроился», - отметил сейчас Обито, подходя к деревне. Да, на Коноху или Суну совсем не похоже. Маленькая, едва ли в тридцать домов, деревенька, где даже магазина не было (местные жители давно перешли на натуральный обмен продуктами). За забором каждого домика расстилались грядки с зеленью и овощами. На расстоянии двух ри*** от деревни раскинулось глубокое озеро, кишащее рыбой. Жители не наглели и ловили именно столько рыбешек, сколько требовалось семье на обед.
Улица встретила Обито возбужденным шепотом:
- Глядите, это он.
- Правая рука Правителя.
- Точно он! У кого еще нет левого глаза?
Но Обито уже давно научился не вслушиваться в эти глупые сплетни, воспринимая их как фоновой шум.
Сейчас он отправлялся к старосте, чтобы напомнить о «денежном дождике», как поговаривал Мадара. На входе он столкнулся с черноволосой помощницей старосты, которая бережно прижимала к груди какие-то книги. Она испуганно отскочила назад, точно совсем не ожидала увидеть Обито прямо здесь и сейчас.
- Дайсецу-сама сейчас нет. Можете подождать его в кафе или еще где-нибудь, - пробормотала помощница, маленькими шажками пытаясь обойти младшего Учиху. Она побледнела, как и тонкие пальцы, сжимавшие книги. Обито скользнул по ним взглядом и отметил, что нервничала девушка явно не из-за этой макулатуры.
- Нет-нет, я подожду его именно здесь, - с улыбкой сказал Обито.
- Как пожелаете, - отозвалась помощница и сделала еще один шаг.
- Интересные книги? – Обито приблизился. – Наверно, в них много полезных вещей, например, как отстирывать вещи или подметать полы. – Он почти выдернул одну из книг, отчего девушка уронила остальные. Книги упали на землю, взрыхляя ее своими острыми уголками. Из одной выпал белый лист бумаги, исписанный четким почерком Дайсецу. Помощница всхлипнула и закусила губу. – О, наверно, я искал именно это.
- Н-не н-над-д-до.
Обито слышал, как отстукивали ее зубки ритм страха, видел, как часто вздымалась грудь, и поэтому сказал:
- Надо. Уходи, если не хочешь быть виноватой.
И помощница бросилась бежать так резво, точно кто-то ее со всей силы толкнул в спину.
Обито покачал головой и потянулся за бумагой.
«Получателю сего явиться к озеру после заката солнца на третий день месяца, чтобы помочь тиранию свергнуть, воцарившуюся в деревне нашей небольшой. В страхе все жители, и голодают они сильно очень, что не есть хорошо для нашей деревни, ведь жители – деревенская мощь и опора…
Просьба оружие захватить с собой и все, что обычно пригожается на миссиях и не обузывает тяжко в пути трудном и жестоком».
- Пытается закосить под нечто высокое и возвышенное, а получилось, как всегда, плохо, - прокомментировал текст Обито и подкинул лист в воздух. - Катон: Гокяку но дзюцу!
А на землю вместе бумаги начал плавно, как зимой снежинки, опускаться пепел. Младший Учиха прекрасно умел управлять размерами огненных шаров, поэтому применил технику не задумываясь. Это видел и так вовремя появившийся Дайсецу. Старик, которого можно повалить одним щелчком, предпочитал носить свободные балахоны и шаровары алого цвета.
- Добрый день, светлость Ваша. Пожары Вы зачем тут устраиваете? – спросил староста.
- А ты зачем в одеяния цвета пожара одеваешься? Издалека сам на ходячий пожар похож, - в духе Мадары ответил Обито. Уважать человека, который всегда со всем согласен, вечно что-то мямлит и зациклен на патриотизме, Обито не мог, даже несмотря на его почтенный возраст.
Старик возмущенно закудахтал, что этот цвет молодит и…
Звук раздробленных кунаем костей эхом отозвался у Дайсецу в голове. А еще чуть позже он осознал, что были сломаны его ребра, и по его животу текла теплая кровь. Хотелось позвать на помощь, но довольно сильный ручеек крови стекал и с подбородка.
Младший Учиха безразлично наблюдал, как старик упал на землю, на ставшие бесхозными книги. Он коснулся левого глаза, привычно ощущая, что кожа век проваливалась в пустую глазницу. Один раз, из чистого любопытства, он пытался рассмотреть в зеркале, что же осталось под веком… Больше ему смотреть не хотелось. Слишком уж противно выглядела глазница.
- За что ты его так?
Обито резко обернулся и увидел Мадару. Он был в своей любимой белой маске с фиолетовыми разводами, обрамленную волосами, в которых седые, почти белые пряди, сливались с черными. На нем, как и на Обито, был расшитый красными облаками плащ. Младший Учиха догадывался, что облака – символ какой-нибудь организации, но Мадара помалкивал на эту тему, а спросить первым Обито не решался. Лишние вопросы – лишние шрамы, это правило Обито усвоил давно. Один из шрамов на носу он получил, имея неосторожность спросить про Изуну, брата Мадары.
- Он собирался предать нас, - сказал Обито и кратко обрисовал ситуацию.
- Бака, - Мадара покрутил пальцем у виска, - ты понимаешь, что теперь мы даже не знаем, где эти ниндзя, а так была бы надежда встретить их у озера?
- Тоже мне, проблема, - фыркнул Обито, - напишем записку заново и попросим помощницу Дайсецу отнести ее туда, куда и требовалось. Или спросим ее, где эти ребята.
- Отлично, парень, - отчего-то довольно сказал Мадара. – Ты уже не позволяешь критиковать себя. Ты стал настоящим Учихой.
Обито помимо воли улыбнулся.
Записка пришла с опозданием: ее подсунули под дверь.
- Что говорит Дайсецу-сан? - спросила Рин.
Какаши затрясся от смеха. Рин моргнула: Хатаке редко что могло рассмешить. А сейчас он даже маску стащил, ибо воздуха не хватало. Рин невольно залюбовалась им: правильные черты лица причудливо сочетались, придавая лицу едва заметный женский облик. Даже время пока еще не властвовало над ним, кожа была по-прежнему гладкой и тонкой, от постоянного ношения маски. Темные внимательные глаза сейчас смеялись вместе с красиво очерченным ртом.
- Что смешного? – Рин с трудом оторвала взгляд от лица друга.
- А ты сама прочитай.
Пока ее глаза скользили по листку, Какаши натянул маску обратно, ощутив привычный запах табака. Отчего к его одежде лип этот запах, объяснить Хатаке не мог, но ему горьковатый, сначала даже тошнотворный запах, начал нравиться. Еще Асума ему говорил, что табачный аромат приносит удачу.
- Ему бы не помешало заново изучить основы японского, - сказала Рин.
- Только ему этого не говори, - отозвался Какаши и достал из сумки один из романов Джирайи. Рин с неодобрением покосилась на потрепанную обложку. – Это хорошие книги, - в ответ на ее взгляд отозвался Хатаке и открыл книгу, предвкушая по седьмому разу окунуться в лихо закрученный сюжет. Каждый роман у Джирайи был лучше предыдущего, каждый герой – яркий и непохожий на других, каждая пара – идеально подходящая друг другу, каждый неожиданный поворот сюжета – только заставлял еще больше погрузиться в книгу.
Но сейчас Какаши лишь изображал безмятежное чтение. Он изредка перелистывал страницы, чтобы Рин не заметила его состояния. Обычно привлекательный сюжет не занимал его внимание сейчас, и даже фирменные шуточки великого Джирайи, выхваченные зорким взглядом, не вызывали желания даже улыбнуться.
- Закат, - вскоре сказала Рин, кинув быстрый взгляд в окно. Прятавшееся за горизонт солнце дарило последние в этот день лучи грязно оранжевого цвета. Птицы весело перекрикивались, разлетаясь по своим гнездам.
Какаши облегченно вздохнул и захлопнул книжку.
- Собирайся. Я уверен, они уже там.
Мадара приучил Обито ждать. «Большую часть жизнь шиноби проводит в ожидании – боя, удачного момента для атаки, свитка с важной информацией, - говорил старший Учиха. – И в такие минуты не нужно глазами хлопать». Оказывается, можно разогреть мышцы для предстоящей битвы, почти не шевелясь; спать с открытыми глазами, сохраняя при этом чувствительность ко всему происходящем вокруг. Так же Мадара научил Обито почти незаметным приемам, помогающим на время притупить голод, сонливость или боль – это осуществлялось за счет нажатия на определенные точки тела.
Поэтому сейчас младший Учиха абсолютно не скучал. Он сидел на причале, свесив ноги в холодную воду и оперевшись руками о шершавые доски, и ждал, обозревая красными глазами окружающий его пейзаж.
Луны не было видно, поскольку небо заполонили тучи, явно желающие посмотреть на встречу старых друзей. И вода озера казалась почти черной, невольно напомнив Обито деготь. Его богатое воображение нарисовало картину: он вытаскивает ноги, а они покрыты вязкой субстанцией, которая однако снимается легко – как пленка. Потом проводит руками по доске, оставляя на них едва заметный темный след.
И в этот момент он услышал за своей спиной тихие шаги. Пришли. Когда они приблизились, Обито краем глаза заметил слабые отблески огня в воде, точно факел чадил и собирался вот-вот потухнуть. Даже не оборачиваясь, по звуку шагов он определил, что на встречу пришло двое: парень и девушка. «Поскольку женщин легко победить, то ими можно шантажировать их напарников», - говорил Мадара.
- Вы опаздываете, - подстраиваясь под тон Мадары, сказал Обито.
- В записке не указано точное время, - ответил ему мужской голос, - так что мы пришли вовремя. И неприлично разговаривать с нанятыми ниндзя, сидя к ним спиной.
«Если противников много, то первым делом на более опасных насылай иллюзию. Но это надо сделать как можно более внезапно», - наставлял Мадара.
- А кто сказал, что я приличный? Я к тому же в какой-то мере мертвый.
Обито резко встал и обернулся. Десять лет тренировок не прошли впустую: томоэ в глазах Обито дрогнули, тем самым закрепив посланную иллюзию. Мелочиться младший Учиха не стал и использовал сразу же Джигоку Кока. Отчего-то он был уверен, что в этот раз у него все получится. И действительно, парень сразу же сделал двойное сальто назад и нырнул в воду, точно спасаясь от гигантского огненного потока. Прежде чем погрузиться в ледяное озеро, Какаши еще успел подумать: «Черный плащ с красными облаками. Что за странное одеяние? И почему он мне так напоминает…»
Обито перевел взгляд на девчонку, сжимавшую в руках факел. Он определенно видел раньше эти огромные карамельные глаза, расширившиеся сейчас от страха, изящный рот, фиолетовые полосы на щеках. Любил смотреть, как эти руки, сейчас нервно сжимавшие факел, обрабатывали чужие раны. Сидел вечерами на дереве около ее дома, пытаясь поймать в одном из окон ее силуэт.
Но раньше она не выглядела настолько изможденной. Нет, это, наверно, не она. Или все же…
- Рин?
- Откуда… откуда ты знаешь? – казалось, она потеряла возможность понимать происходящее. Тонкие пальцы еще сильнее вцепились в факел, щеки побледнели, а глаза… В них было даже неприятно смотреть: расширившиеся, с закатывающимися от страха зрачками.
Самое время воспользоваться ее замешательством: с силой толкнуть в озеро, схватить за волосы и удерживать под водой, пока она не перестанет сопротивляться и беззвучно кричать, пуская пузыри воздуха.
- Это Обито, Рин, - сказал выбравшийся из воды Какаши. Одежда прилипла к покрывшемуся пупырышками телу, но взгляд стал жестче. Казалось, что даже шаринган потемнел.
«Это Обито, Рин. Обито… Обито… Оби.. то…» - эхом отозвались слова друга у нее в голове. При каждом звучании имени бывшего друга сердце делало большой скачок, врезаясь в ребра и, как отлетевший от стены мяч, отскакивая назад.
Словно в тумане, она отбросила факел в сторону, который, немного возмущенно пошипев, потух, запустила руку в ворот футболки и из самого надежного тайника – бюстгальтера – вытащила сложенную вчетверо фотографию их команды. Неспешно расправила ее и вгляделась в черты лица темноволосого мальчика, что стоял справа от нее и сиял широкой открытой улыбкой. Затем подняла глаза на стоявшего перед ней парня - уверенного в себе и с наглым взглядом, - который, казалось, вместе с ее рукой забрался к ней под футболку. Рин инстинктивно прикрыла грудь руками.
Казалось невероятным, что кошмар, поглотивший последние десять лет ее жизни, оказался ложным, оставив о себе на память лишь выпирающие кости и любовь к прогулкам по ночному кладбищу. Ведь она часто навещала могилу Обито, ночами оставляя букетики хризантем.
И, если это действительно он, нужно: глубоко вдохнуть, поправить футболку, смять фотографию и нарочито небрежно засунуть в сумку. И несколько раз прокрутить в уме: «Он вернулся».
«Он вернулся». Она посмотрела на Какаши, который явно что-то говорил Обито. Но Рин почему-то не слышала его слов. Ощущение было привычно, точно никогда и не было ушей, а мир всегда воспринимался, как движущаяся беззвучно картинка.
«Он вернулся». Обито ответил на слова Хатаке, закинув правую руку за голову. Как делал всегда, смущаясь или приходя в замешательство. Вот только этот нелепый плащ сбивал с мыслей, не давая прочувствовать Обито.
«Он вернулся». Рин сделала робкий шаг вперед и сказала:
- Я рада узнать, что ты жив, Обито.
Но что это произошло с ней? Голос потеплел, тембр изменился, а щеки ее – Какаши был уверен в этом – раскраснелись. Рин выпрямилась, словно АНБУ перед Хокаге! Никогда Хатаке не видел ее такой, даже в юности, когда они была влюблена в него. Нет, Какаши не ревновал. Он любил Рин, но как младшую и неразумную сестренку, которую хотелось оберегать от неприятностей. И у него это неплохо получалось, разве что избавить ее от мыслей об Учихе он не мог. Она жила воспоминаниями о нем. И сейчас воспоминания промелькнули в ее памяти, ярким фейерверком рассыпаясь на отдельные, греющие сердце части.
Рин подошла к Обито почти вплотную, чье дыхание было прерывисто и напряженно. Она протянула ладонь вперед, коснулась его щеки, ощутив едва пробивающуюся щетину, и сказала:
- Я хочу поговорить с тобой. Наедине.
- Зачем? – недоуменно спросил он. – Ты знаешь, почему я здесь?
Она прижала пальчик к его обветренным губам. Обито отшатнулся, ощущая, как в сердце предательски прорастали ростки той былой нежности, которую он, казалось, вырвал на корню. Это его Рин. Девушка, которую он раньше называл воплощением доброты и скромности. Своей богиней.
- Обито, я… - выдохнула она.
- Мне приказано убить вас, - почти с физически ощущаемой болью сказал он. Больнее было бы промолчать, заставив их верить в то, что он по-прежнему их друг.
«Твой лучший друг – ты сам», - жестко говорил Учиха Мадара на тренировках, делая выпады катаной. «Человек, бросающий своих друзей, еще хуже, чем отброс», - с ненавистью говорил Учиха Обито, отправляясь выручать попавшую в руки врага Рин. Но что думал стоявший тут парень, жизнь которого была остановлена, а после запущена по неправильному пути, в конце которого – пропасть?
- Ты не сможешь так поступить с друзьями, - уверенно сказал Какаши, осторожно схватив Рин за локоть и потянув на себя. Она послушно, как кукла, сделала несколько шагов назад. Хатаке заставил ее отойти еще подальше, а когда отпустил ее руку, она безвольно опустилась на доски. Слова Обито точно рассекли ее губы в кровь. И теперь она, невидимая, проникала в рот, оставляя противный железный привкус, или сочилась тоненькой струйкой по упрямому подбородку Рин.
- Мы были друзьями в прошлой жизни, а сейчас… Я не уверен, жизнь ли это. Но даже если нет, - Обито перевел взгляд на Рин, - я рад, что снова встретился с тобой. – Это было сказано искренне, без лишнего пафоса.
Два глаза с шаринганом, принадлежавшие одному владельцу, встретились. Обито, впиваясь взглядом прямо в зрачок Какаши, ощутил внезапный прилив сил, точно выкачал их у бывшего друга. Он соединил свои руки на уровне груди.
«Рин, будь готова к тому, что он может наслать иллюзию», - пронеслось в голове Какаши, который, сгруппировавшись, приготовился к обороне. Сейчас он приготовился сражаться не ради победы, а чтобы защитить подругу.
Но Обито лишь хрустнул пальцами.
- Уходите.
- Что? – Хатаке подумал, что ослышался. И на всякий случай потянулся к сумке с оружием.
- Уходите, - повторил Обито, - а я скажу, что выполнил задание.
И его глаз потемнел, слившись по цвету с грозными томоэ. Какаши еще пристальнее вгляделся в его лицо, будучи уверенным в том, что это обманный ход, но нет, Обито не шевелился, точно говоря: «Ну же, нападай или убегай!»
Прикусив губу, чтобы не дать вырваться наружу облегченному вздоху, Какаши помог Рин подняться. Она тряхнула головой, сбрасывая с себя налипшее паутинкой оцепенение.
Хатаке не успел схватить Рин за локоть, как она преодолела расстояние, разделявшее ее и Обито. Тот, казалось, был удивлен переменами в ранее любимой девушке, но одновременно жадно впитывал их в себя, заново создавая в памяти портрет Рин.
Он слегка наклонился к ней, коснулся губами кончика замерзшего носа, потом – ее губ. Осторожно раздвинул ее губы своим языком и, не встретив сопротивления, прижал к себе. Невысокая, худенькая, она казалась рядом с ним маленькой девочкой, отдающей свой первый поцелуй… Кому? Прежний Обито – она откуда-то знала это – целовал бы нежно, стараясь угадать желания Рин, а этот парень целовал уверенно, закусывая губы и обводя языком контур ее губ. Так целуют любовницу, с которой собираются провести жаркую, заполненную лишь ими двоими, ночь. Руки его то сжимались на ее талии, то ослабевали и спускались по плавной линии бедер.
- Я буду ждать тебя, - шепнула потом Рин, после чего Какаши наконец сумел оттащить ее от бывшего друга. – Возвращайся!