Naruto

[ogig]

Название: Понимание
Пейринг: Саске/Таюя
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: Пребывание на базе Орочимару стало существенно терпимее, когда Саске стал тренироваться вместе с Таюей.

Быть бойцом на коротких дистанциях – значит, рисковать вдвойне. Особенно если твоим противником является Хокумон Таюя. Увернуться от звуков ее флейты не реальнее, чем от дуновений ветра.
- Ну что, мелкий засранец, тебе весело? – кричала Таюя и снова пробегала короткими пальчиками по отверстиям флейты. Саске приходилось отпрыгивать назад и прятаться за ближайшими деревьями.
Единственный выход - оттачивать техники иллюзий и ловить девушку в мир шарингана сразу, не давая даже вытащить флейту. И никогда, никогда не забывать, что иногда флейта заведомо опережает шаринган. Таюя - один из немногих противников, которые не оставляют времени даже отдышаться. Необходимо быстро перемещаться, высматривая ее яркую красную гриву среди зелени. Чтобы мгновенно отправить ее в иллюзию.
Спустя неделю он поймал ее: сжульничав, еще до начала тренировки. Растерявшаяся Таюя даже забыла, что достаточно извлечь из флейты пару звуков, чтобы развеять иллюзию. Это и стало ошибкой девушки.
Флейта мгновенно была выбита из рук ловко пущенным сюрикеном. И без промедления Учиха с силой дернул Таюю за волосы, притягивая к себе.
- Ты за это заплатишь, засранец… - прохрипела она.
- И что ты мне сделаешь? – спокойно отозвался Саске, наматывая ее волосы на кулак.
Она даже не пыталась освободиться, хотя достаточно было резко согнуть ногу в колене и ударить его в пах. Карие глаза смотрели вызывающе, отчего Саске хмурился. Карие глаза давили и подчиняли, вынуждая нервно отвести взгляд. И только тогда Саске понял, что попался.
Саске не сразу понял, как оказался на земле. Спину царапали сухие ветки и острые травинки. Бедра немели от устроившейся на них Таюи. Кончики пальцев колол холодный ветер. Собственные стоны казались фальшивыми.
Но все равно было хорошо. Нет — было ХОРОШО.
Никаких границ, только он, она и их крики. Грязь под телами смешалась с грязью внутри них: ненавистью, обидой, бьющими по черепу ругательствами и острым желанием продлить происходящее. Сознание не пропускало никаких мыслей, заставляя тонуть в эмоциях и собственной похоти.
И только когда Таюя громко выругалась, Саске понял, — все закончилось.

Ее тело не отличалось особенной ухоженностью. Шершавые локти и коленки в синяках. Спутанные волосы. И длинный шрам от правой груди к низу живота. Розовый, мягкий, уродливый, он приковывал к себе взгляд.
- Что за черт?..
- Это у меня вместо сережек и колец, - вскидывала голову она и тут же шлепала Саске по губам. – Впихивай член лучше!
Секс – как способ высказаться. Не нужно мучительно подбирать слова и давиться собственными соплями. Не требовалось искать оправдания и слушать глупые советы.
Всего лишь секс. Когда становится совсем невыносимо, можно откинуть назад голову и кричать. Или кусать руки – свои или партнера. Главное, чтобы по венам.
И всегда отдаваться бездумно, без слов, без оглядки на других.
Таюя называла это обычным сексом. Саске же предпочитал думать, что это понимание. Саске вспоминал Наруто — как тот говорил, что понимает боль Учихи-младшего.
«Уссуратонкачи, - усмехался Саске. – Когда ты понимаешь, то не нуждаешься в словах».
Можно прочитать все книги страны Огня, опросить всех ее жителей, но ничего не понять. А иногда достаточно снять штаны, позволить чужим губам ласкать твой член и чувствовать себя понятым.
- У тебя… слишком грязный… язык, - прерывисто выдыхал Учиха.
- Заткнись, засранец, - отвечала она и тут же мстительно кусала его член.
Иногда она на полном серьезе предлагала кастрировать Саске.

- Этих ряженых идиоток тринадцать на дюжину, - выплевывала сквозь зубы Таюя, насаживаясь на него. – Они, бл***, выйдут за каких-нибудь засранцев и превратятся в толстых семейных клуш.
Орочимару говорил, что шрам на ее животе – это результат операции по удалению яичников. Таюя не может иметь детей. Таюе плевать на венерические болезни. А еще она не боится боли.
Когда совсем плохо, можно активировать печать и толкнуть партнера на кровать. Тела, частично находящиеся во власти демонов, гораздо сильнее и выносливее. Прелюдии становятся жестче, секс продолжительнее, а оргазм ярче.
А наутро Таюя растирала багрово-фиолетовые синяки на бедрах, а Саске осторожно касался искусанной шеи. Но всегда становилось легче.
Иногда она добровольно погружалось в иллюзию шарингана и отдавалась Саске прямо так там, на границе между реальностью и болью. Таюю трясло, намокали от пота волосы, а губы молили: «Глубже, засранец!» В такие моменты ее проклятая печать накалялась и начинала болезненно пульсировать. И если Саске не успевал разрушить собственную иллюзию, происходила мгновенная активация печати. До второго уровня.
Кабуто говорил, что шрам на ее животе – это неудачная попытка самоубийства.
Быть бойцом на коротких дистанциях – значит, рисковать вдвойне. Особенно если твой противник единственный, кто тебя понимает. Значит, он точно знает, как тебя остановить.

Название: Сиделка по вызову
Автор: Satsumu Anoho
Бета:  Kalahari
Жанр: АУ, типа хумор, скорее всего ООС
Персонажи: Сасори/Дейдара
Рейтинг: PG-13
Статус: закончен
Размещение: с моего разрешения
Дисклеймер: все Ваше, Кишимото-сенсей, отдайте только Сасори
Саммари: автор взял излюбленный фикрайтерами штамп «Дейдара болеет, а Сасори суетится вокруг него» и перевернул его вверх тормашками.
Варнинг: у Сасори настоящее тело

Нет ничего хуже ангины. Боли в горле ни на минуту не стихают, а от разрекламированных спреев першение только усиливается. Сухой каркающий кашель отдается болью в ухе. Покрасневший нос начинает ныть саднить уже от легкого прикосновения платка. В такие дни кажется, что наступил незапланированный конец света.
Можно даже рискнуть и устроить себе день экстремальных развлечений: несколько часов ютиться в поликлинике на узкой лавочке с пятеркой охающих пенсионеров, чувствуя, как начинает тошнить от чьих-то слишком резких духов. В полуобморочном состоянии заваливаться на сидящую рядом бабушку и получать сильный тычок тростью: «Молодой слишком, чтобы инвалидов сгонять!»
И все это ради великолепных рекомендаций терапевта: «Попринимайте что-нибудь от ангины». «Что-нибудь?!» - Сасори тогда прорвало, и он самым недовольным тоном выложил все, что думает о больнице в целом и, как финальный удар, о врачебной некомпетентности.
А после, пролежав в полубреду почти неделю, Сасори пришел к выводу, что ему нужна сиделка. Не обязательно профессиональная, но та, которой будет не все равно, помогут ли ему прописанные лекарства. Нет, ни в коем случае не девушка. В противном случае, гиперзабота, переходящая в занудство, извечные попытки накормить и перекормить, бесконечные звонки всезнающим родственникам и ненавязчивые приглашения на свидания будут обеспечены.
Нужен человек, который без ума от самого Сасори, но в то же время способный понять волшебное слово «отвали». К таким можно было отнести только бабулю, босса и некое взбалмошное существо, претендующее на статус любовника. Пожалев первых двух, Сасори позвонил Дейдаре и вкратце изложил свою идею.
- Интересно, - задумчиво протянул Дейдара. Предложение было слишком неожиданным, но слишком уж заманчивым, чтобы бездумно отказываться. – Однако у меня есть свои условия, да.
- Я их все отклоняю.
- Хорошо, я согласен, ммм.
Сасори лишь хмыкнул в трубку и отключился. Его воздыхатель бывал таким предсказуемым…

«Нет ничего хуже ангины. Боли в горле ни на минуту не стихают, а от разрекламированных спреев першение только усиливается. Сухой каркающий кашель отдается болью в ухе. Покрасневший нос начинает ныть саднить уже от легкого прикосновения платка. В такие дни кажется, что наступил незапланированный конец света», - думал Сасори. Заболев в очередной раз, он тут же позвонил Дейдаре. И тот действительно примчался к нему по первому зову…
Узнав, какие лекарства были прописаны его драгоценному Сасори, он строго по часам, - нет, даже по минутам! - заходил в комнату и решительно отбирал у больного книгу/плеер/ноутбук. Вываливал яркие упаковки на кровать и ласковым тоном принимался отдавать распоряжения:
- А сейчас Вам надо выпить эти красные таблетки, да. Затем, спустя пятнадцать минут, вот эти, беленькие и симпатичные, и эту микстуру. И я нарисую Вам красивую йодную сеточку на спине – чтобы дышалось легче. И компресс сделаю, да! Медовый, ммм! А так же не забывайте о трех видах отваров для полоскания горла, да.
Гиперзабота, переходящая в занудство. Уже после первого дня захотелось чем-нибудь треснуть Дейдару. Или лучше самого накормить этими «симпатичными таблеточками», чтобы от их горечи у него скулы свело.
Четыре раза в день Дейдара заносил в комнату поднос и, не слушая протесты Сасори, бодро заявлял:
- Во время болезни надо хорошо питаться, да. Вы настолько худой, что даже я, с моим сорок шестым, кажусь бочкой с салом рядом с Вами, да! А ну, живо открыли рот!
Извечные попытки накормить и перекормить.
В дневные часы, когда Сасори был отправлен «в кроватку», из коридора доносился взволнованный шепот:
- Мам, а как сбивают температуру?.. А хуже не будет? А если он не захочет это пить, тогда что?.. Нет, мам, веником нельзя! И под пивко нельзя! И с шоколадом тоже! Он рассекречивает меня еще на подходе, да…
Бесконечные звонки всезнающим родственникам.
Все это напомнило нашему гению о напрасно отвергнутых сиделках женского пола. Для полной картины не хватало лишь последнего мазка кистью. И, когда Дейдара зашел с очередной порцией лекарств, Сасори закрыл ноутбук и тихо позвал:
- Дейдара…
- Да? – бодро отозвался тот, протягивая пациенту стакан воды, второй рукой поправляя сползающий с его ног плед. Этот жест вызвал новый приступ раздражения у его подопечного, однако Сасори умело скрыл его за легкой улыбкой и небрежно брошенной фразой:
- Я на днях афишу видел о предстоящем концерте классической музыки. Ты как относишься к такому ядреному сочетанию, как флейта и арфа?
Ненавязчивые приглашения на свидания. Он прекрасно знал, что его сиделка ненавидит классическую музыку, и это приглашение - всего лишь способ подразнить его.
Дейдара действительно не любил посещать такие места. Они навевали на него скуку и воспоминания о нелюбимой бабушке, учившей его играть на флейте. С флейтой, по счастью, не сложилось (да и бабушка умерла, бесстыдно добавил автор), однако неприязнь к проявлениям классической музыки осталась. Но с другой стороны, два зануднейших часа в компании Сасори волшебным образом могут превратиться в нечто увлекательное… Дейдара тряхнул волосами и радостно воскликнул:
- С удовольствием пойду, да!
Сасори лишь вздохнул. Иногда его воздыхатель бывал слишком непредсказуемым…

Третий ряд партера – лучшее место для наслаждения классической музыкой. Кожей ощущается, как вибрируют от напряжения струны арфы, а бамбуковая флейта веселой трелью подбадривает ее. За сякухачи * в игру вступает цитра – она убеждает, доказывает, упорствует. Особо резким натягом струны сообщает о своем недовольстве и замолкает. Вместо нее плавно начинает играть вступает в игру сямисен **. Казалось, затихнут остальные инструменты, и будет слышна только легкая, практически невесомая, нота этого инструмента. Вот уже успокаивается арфа, чьи струны не дрожат больше так отчаянно, и затихает уставшая флейта. Цитра недовольно роняет несколько звуков – резко, даже в какой-то степени визжащее, - а сямисэн продолжает нести свою песню. Делает паузу для глубокого вдоха…
- Они не могут играть потише? – раздался недовольный шепот с третьего ряда. – Я спать хочу, ммм!
В зале на мгновение повисла давящая тишина. Сконфуженному Дейдаре показалось, что дирижер как-то слишком сурово стал размахивать палочкой и даже музыканты сбились с ритма. Сасори, как казалось, сохранял невозмутимое спокойствие, хотя на самом деле еле скрывал торжествующую ухмылку: «Больше он со мной явно никуда не пойдет!»

* флейта по-японски
** трехструнный инструмент, напоминающий по форме гитару


Название: То, что можно полюбить
Автор: Satsumu Anoho
Бета: Kalahari (кхм...)
Персонажи: Дейдара, намек на Дейдара/Сасори (!)
Жанр: драббл, что-то в духе ангста
Рейтинг: PG-13
Варнинг: черновой вариант. Не стесняемся, кидаем тапки.
Дисклеймер: Кишимото-сан, отдайте хотя бы Сасори, остальное - Ваше
Статус: завершен
От автора: у автора нет тега ДейСасо))
Подарок для: папульки, [J]Хокусай но Сасори[/J]
Размещение: спросить

- Сасори-но-данна…
Усталый взгляд. Медленно сходящиеся на переносице брови.
И так – всегда. Изредка – язвительная фраза. Еще реже – запущенный с силой кунай.

Одно из его лучших творений. И он никак не может поднять руку, сложить печать и - хотя бы шепнуть: «Кац».
Слишком совершенное создание, вобравшее в себя черты самого лучшего… Те же вишневые глаза, длинный нос с нервными ноздрями, едва заметная родинка под подбородком, светлая, точно морская пена, кожа.
День за днем скульптура продолжает безразлично смотреть на него и протягивать руки – казалось бы, так доверчиво, по-детски наивно. Изредка беззвучно шевелит губами, повинуясь желанию подрывника, и обнимает – отрывисто, механистично, повинуясь направлениям нитей чакры.
Не более того.
Дейдара гладит мальчика по огненным волосам, целует холодные губы, смахивает пылинки с застывших складок балахона, укладывает на ночь в свою кровать и, держа за руки, рассказывает что-нибудь. Обычно о Сасори. О том, что его руки тоже холодны, а губы, наверно, не почувствуют поцелуя. О том, что любит шуршание его плаща, сопровождающий запах дерева и изредка липкой смазки. Его неторопливые движения. Глубокий тембр голоса.
Дейдара вырастит из этой скульптурки своего Сасори. По черточкам, мельчайшим деталям, не забывая ни о чем, вплетая в образ редкие брошенные им фразы о прошлом и украденные у кукловода предметы. Торопливо вырванные волоски из прически, старый потрепанный свиток, долото, щепка, отлетевшая от его тела во время очередной полировки… Такие глупые, но важные мелочи. И это все – часть Сасори.
Через месяц, год, а возможно и через десять лет у него будет свой Сасори. Сасори, которого можно полюбить. Полюбить так беззаветно и бездумно, как только можно себе представить.
А пока…

- Сасори-но-данна…
Усталый взгляд. Медленно сходящиеся на переносице брови.
И так – всегда. Изредка – язвительная фраза. Еще реже – запущенный с силой кунай.

Название: Носочная проблема
Автор: Satsumu Anoho
Бета:  Kalahari
Персонажи: Сасори, Дейдара, носки
Жанр: стеб
Рейтинг: низкий до неприличия
Саммари: отсутствует
Дисклеймер: Кишимото-сан, отдайте хотя бы Сасори, остальное - Ваше
Статус: завершен
От автора: в каноне представить такой симбиоз как Сасори-Дейдара-носки очень сложно...
Благодарность: Kalahari, серафита, Vinceres
Заявка: сестренка, СасоДей-носки
Размещение: спросить

Прослушав полуночный выпуск новостей, Сасори заложил книгу календариком. И телепрограмма, и сюжет повести его разочаровали. Равно как и сегодняшний день в целом, от которого осталось мерзкое ощущение, что его морально поимели все его коллеги.
Он потер глаза и уже потянулся к пульту, как из ванной стремительно вышел Дейдара с плетеной корзинкой, из которой торчали разноцветные носки. Его встретил усталый взгляд Сасори, в котором ясно читалось: «Не подходи».
- Ну что еще, данна? Не смотрите на меня так, я вас умоляю, да! – недовольно отозвался Дейдара. Он сел рядом вместе со сврей корзиной. Поправил волосы и с неизменной улыбкой принялся за сортировку носков. - Присоединяйтесь, это же весело! Вы же обожаете фиолетовый, так почему бы не взять на себя носки этого оттенка?
В корзине и правда наблюдалось зашкаливающее количество носков вышеназванного цвета.
- Чтоб они сгорели, эти носки, – буркнул Сасори, чувствуя, что из ушей вот-вот повалит пар. Неудачный день сменился неудачным вечером и грозил перерасти в наиотвратительнейшую ночь - ведь если напарника вовремя не выставить, это шоу затянется очень надолго.
Сасори нервно захрустел пальцами, что заставило Дейдару передернуться. Он ненавидел этот звук. Но даже не догадывался, что это означало крайнюю степень раздражения Сасори, и любая мелочь в данный момент могла спровоцировать его.
И поэтому стоило бы оставить его в одиночестве. Так нет же, Дейдара продолжал размахивать руками, периодически ронять носки и болтать, болтать, болтать…
- Ну разве Вам не интересно, а? Многие девушки любят же таких же хорошеньких и ухоженных парней, как они сами, да. Для некоторых это своеобразный ритуал - ну пройтись с таким парнем перед одинокой лучшей подругой: видишь с каким я красавчиком, так что - выкуси, стерва! Или вот один мой знакомый не так давно встречался с дамочкой, вечно предъявлявшей трехэтажные претензии по поводу носков, а в результате он начал заикаться при одном упоминании о них... Жуть какая, ммм!..
Сасори тем временем, пытаясь сохранить на лице безучастное выражение, прикидывал книгу на вес и уже подумывал о том, чтобы запустить ею Дейдаре в лицо. Или лучше сразу светильником. Или впечатать его лицом в телевизор и добить пинком под зад. А в идеале все сразу.
- И если парни начнут лучше следить за собой или хотя бы своими носками, то в квартире девушки можно будет без смущения стаскивать ботинки. Я закончил, если что, ммм, - повысил голос Дейдара, зная манеру напарника уходить в себя во время разговоров.
Рука Сасори так и опустилась вместе с книгой. А ведь его голова была так близко, так близко!..
. Ну подумаешь, какие-то бесчисленные девушки и повернутость на ярких носках. Главное, что он наконец-то заткнулся. Но тут Дейдара снова открыл рот… Возможно, он просто собирался зевнуть, однако наученный горьким опытом Сасори молниеносно выхватил из корзины носок в бело-розовую полоску и, скомкав, быстрым движением засунул Дейдаре его в рот.
- Неужели тебе есть дело до причуд каких-то девушек? – ласково шепнул Сасори, наклоняясь к напарнику. – Ты же окончательный, бесповоротный, стопроцентный гей.

Название: Ход времени нельзя предугадать
Автор: Satsumu_Anoho (Mea Culpa)
Бета: Kalahari
Пейринг/Персонажи: Сасори/Дейдара
Жанр: slash, angst, mystery, ООС
Рейтинг: PG-13
Саммари: придумайте кто-нибудь...
Дисклэймер: Кишимото-сан, отдайте хотя бы Сасори, остальное - Ваше
Статус: завершен
Размер: мини
Авторский комментарий: автор хочет сказать много. Во-первых, он перечитал сие творение и залился краской. Автору кажется или он действиттельно лузером стал по части фанфиков?
Во-вторых, и самых главных, это подарок [J]Iva no Nori[/J]. пусть запостит в дневе и может делать с этим фанфом что хочет. Хоть переписывает заново

Напарники устроили привал прямо рядом с дорогой. Чуть дальше шли границы Дождя, а пока еще можно было наслаждаться теплыми солнечными лучами, упругой землей, приятно пружинившей под ногами, яркой и сочной листвой на деревьях, порхающими вокруг пестрыми бабочками и божьими коровками, которые слетелись на запах онигири.
Дейдара сидел прямо на траве, прислонившись спиной к дереву, и медленно отправлял в рот кусочки рисового колобка. Он даже снял сандалии, давая уставшим ступням насладиться холодком слегка влажной от утренней росы травы. Сейчас, к удовольствию кукольника, подрывник помалкивал и лишь изредка запускал свободную ладонь в волосы, наматывал пряди на тонкие пальцы и скручивал их в жгутики.

Женщина с длинными темными волосами несет корзинку. Она двигается плавно, точно кошка. Под ее показной кротостью скрыта опасность хищника. Сегодня один из редких выходных, выпавших ей и мужу. Она заходит в дом, снимает плетеные сандалии и проходит в спальню. Там, около большой кровати, сидит мужчина и собирает вместе с двухлетним сыном башню из разноцветных деревянных кубиков. Оба красноволосые, с внимательными вишневыми глазами, даже улыбаются одинаково – мечтательно, видя что-то особенное…
- Мамуля пришла, - говорит сын, выпускает из рук синий кубик и бежит к матери. Обнимает ее колени и что-то счастливо лопочет. Она гладит его по растрепанным волосам и говорит:
- Бабушка приготовила онигири и просила отнести их тебе. Сама придет позже.
Мужчина улыбается, посылает жене воздушный поцелуй и приглашает сесть рядом. И вот вся семья сидит на полу, опираясь спинами о мягкий матрас. Муж что-то рассказывает жене, употребляя непонятные для детского уха слова («дзюцу», «техника огня»…), а между ними – сын. Он торопливо ест рисовый колобок, который грозит выпасть из его маленьких ручонок, и чуть ли не мурлыкает от удовольствия, от того что родители рядом. Не фотографии, а живые и теплые мама и папа.
Мама привычно накручивает волосы на пальцы, а свободной рукой – обнимает сына. Изредка пряди выпадают из рук матери и щекочут его щеку. Папа не замолкает ни на минуту, так же привычно пересказывая свежие новости.
- Сасори сегодня разбил большое зеркало, - с улыбкой говорит отец. – Расшалился и кидал свои кубики слишком высоко.
Малыш вжимает голову в плечи и бормочет, что он больше так не будет, не признаваясь, что зеркало разбил специально. Потому что, поднеся к гладкой поверхности фотографию своих родителей, ребенок заметил, что черты их лиц исказились, приобрели какой-то хищный оттенок. И настолько от этого было больно детскому сердцу…
- Значит, его надо наказать, - говорит мама.

- Что ты видишь, глядя на свое отражение? – внезапно спросил Сасори. Голос его звучал… неискренне, сразу выдавая, что его обладатель – не человек. Его голос был безликий, без каких-либо интонаций, он не повышался и не понижался; не произносил лишних слов – он просто доносил до уха собеседника информацию. И лишь иногда Сасори утруждался придать голосу то, что люди называют живым звучанием.
- Глупый вопрос, данна! Я вижу себя! Неужели Вы видите что-то другое? – с иронией спросил подрывник.
- Я вижу пустоту.
- Пустоту в своем сердце, да! Вам бы не помешало наконец полюбить кого-нибудь, кроме кукол. Например, меня и мое искусство, ммм! – беспечно ответил Дейдара и запихнул в рот последний кусок. Хвост Хируко вцепился в его плечо.
- Эй!
Держал кукольник крепко, не давая даже шевельнуться. Казалось, что стоит слегка сильнее сжать плечо, и оно легко хрустнет, как фисташковая скорлупа.
Дейдара потянулся было к своей полотняной сумке с глиной, но вовремя вспомнил, что запасы он собирался пополнить в Дожде. Пришлось натянуть на лицо очаровательную улыбку и извиниться.
- Ну хорошо, данна, я перегнул палку, да. Но все же, не стоит так нервничать. Я Вам добра желаю, ммм.
- С каких это пор?
Дейдара отчего-то замялся и что-то неразборчиво пробормотал. Сасори невольно пришло на ум воспоминание о том, как ему призналась в любви одна девчонка из Суны: так же отводила взгляд, прикусывала нижнюю губу и что-то бормотала. А что же тогда сделал он? Кажется, ничего не ответил, лишь презрительно фыркнул. А она? Плакала, наверно, женщины это дело любят…
- Ладно, выдвигаемся, - сказал кукольник, отпуская подрывника. В голосе его прозвучала… Тоска???

И вот уже сын стоит в углу, давясь слезами и сжимая в руках недоеденный онигири. Сасори уже знал, что скоро родителей вызовут «на миссию», а он снова останется с бабушкой Чие. И неизвестно, когда они снова будут сидеть вместе смеяться над бытовыми мелочами, обсуждать «деяния» сына, который в это время жмется к их бокам, боясь, что они вновь отправятся «на миссию»…
- Это было необходимо, - шепчет женщина мужчине, когда они выходят в другую комнату.
Сын бросает колобок на пол и проводит руками по ткани одежды, которая еще хранила родительское тепло.
- Мама… Папа… Я по вам скучаю…

Вскоре начался дождь. Небо было разделено едва заметной белой полосой, слева от которой по-прежнему радовалось жизни солнце, а справа – лил дождь, лил с таким шумом, словно пытаясь крикнуть: «Здесь уже хозяин я».
Прежде, чем шагнуть под дождь, Сасори замедлил шаг, задержался на несколько мгновений, показавшихся Дейдаре бесконечно долгими, а потом вдруг сказал:
- Сегодня ты напомнил мне о прошлом.
- Что? – изумленно отозвался подрывник. Но кукольник ничего не ответил, а первым пересек границу. Плащ почти мгновенно намок и потяжелел, до предела натянувшись на округлой спине Хируко.

***

Словно ничего не произошло. Словно посреди пещеры, нелепо раскинув конечности, не лежал труп пятого Казекаге, лицо которого выражало полнейшую безмятежность. Наверно, ему снился самый прекрасный сон, который только можно представить.
Дейдара поморщился. Место, где они с Сасори ожидали прибытия «гостей», ему активно не нравилось. Грязная, с налипшей по стенам паутиной, пахнущая плесенью пещера, с потолка которой вниз падали соленые капли, образуя небольшие грязноватые лужицы. К стенам прижаты настолько огромные валуны, что если сделать их полыми, то в них можно будет жить. Впрочем, иногда попадалась и маленькие, размером с голову, камни. И они были покрыты многодневным слоем пыли и грязи.
Ближе к выходу сидел его напарник, разложивший вокруг свои инструменты и пристально изучавший взглядом марионетку, точно медик перед ответственной операцией. Но шутить на эту тему Дейдара не стал, догадываясь, как плачевно обернется шуточка о «дурацких куклах». Однако молчать подрывник тоже не хотел. Вспомнил недавнюю прогулку по пустыне, пробежавшие тогда мурашки по коже и немного пафосно изрек:
- Жемчужная нить –
Жизнь моя, ты исчезнешь,
Так исчезни скорей!
Боюсь, если ты продлишься,
Молчать о любви недостанет сил.
(стихотворение Сикиси Найсинно)
Стало немного боязно: вдруг кукольник отреагирует слишком уж бурно? И, чтобы занять руки, подрывник принялся вертеть на пальце кольцо. Оно все было покрыто царапинами, кандзи даже немного обуглилось – от постоянно устраиваемых взрывов.
- И давно любишь? – спросил Сасори, схвативший на лету самую суть танку. Словно интересовался совершенно обыденной вещью: например, идет ли на улице дождь.
- Почти два дня, ммм, - пожал плечами подрывник. – А может и больше…
- Забавно… - Сасори замер в довольно неудобной для обычного человека позе: спина неестественно пряма, а рука зависла в воздухе.
- Что Вы тут нашли забавного? Решили в дальнейшем подшучивать надо мной? – Дейдара резко поднялся на ноги и повернулся к напарнику. Тот уже отмер и обводил тонкими пальцами края долота. А подрывник, войдя в раж, язвительно продолжил: - «Ах, Дейдара, любовь моя, держись подальше от взрывающихся птичек», в таком духе, да?
- Не кипятись. Любишь – люби. Но ко мне с этими глупостями не приставай.
Вот и все. Кукольнику совершенно нет дела до Дейдары, тем более до его чувств. Научить Сасори любить – все равно что влюбить в себя камень: бесполезный и никому не нужный труд. Подрывник запустил руку в сумку… И просто со злостью швырнул глину в стену пещеры. Сасори проводил белый комок равнодушным взглядом, а потом посмотрел на Дейдару и вопросительно приподнял левую бровь.
- Любовь – не глупость, данна, ммм, - жестко ответил подрывник. - Просто у нас она разная: вы любите своих кукол, а я – все остальное, да.
Сасори ничего не ответил. Его пальцы прошлись по изгибу руки Хируко и, убедившись, что все идеально, завинтили шарнир, который вошел на место с едва уловимым скрипом. Затем кукольник засунул во внутрь марионетки долото и неизвестный Дейдаре предмет, напоминающий увеличенный вариант пилочки для ногтей.
Подрывник знал, что сейчас кукольник достанет из того же Хируко бархатную тряпочку и начнет протирать поверхность марионетки, уничтожая ненавистные ему пылинки и остальную грязь. К грязи он так же относил и глину Дейдары – один раз незаметно выбросил ее куда-то, заставив Дейдару потратить последние деньги на новую.

- Сасори, на тебя постоянно жалуются, - строго говорит бабуля, поправляя балахон. – Неужели слухи правдивы?
- А ты как думаешь? – ухмыляясь, отвечает внук.
Чие смотрит ему прямо в глаза. Напрасно она надеется что-то понять по ним! Говорят, глаза – зеркало души, но в случае с Сасори – это абсолютно неверно. Чие натыкается на глухую стену, сквозь которую не получается заглянуть. Она фокусирует взгляд на лице внука – на вид тот настоящий ангелок. Чем-то напоминает ее саму в молодости: то ли разрезом глаз, то ли изящным носом, а то ли и вовсе жаждой познания нового. Все время он учится искусству управления марионетками, жадно впитывая неизведанное.
Чие наливает в расписную чашку зеленый чай и протягивает ее внуку, который тут же отмечает, что чашка несовершенной формы и ее нужно выкинуть. Он словно не замечает, что у бабушки балахон весь в заплатах, лицо в морщинах, а на руках пигментные пятна.
- Я думаю, - мягко говорит бабуля, - что тебе нужно любить не только кукол. Вокруг и без них много интересного. Гулять тебе надо больше, ты такой бледный и худой!
- Я собой доволен, - отмахивается Сасори и тут же начинает рассказывать Чие о кукле, над которой сейчас работает. Она только вздыхает: нет, внука ничем не исправить. Он пропускает ее наставления мимо ушей.
Чие переводит взгляд на прикроватную тумбочку и удивляется – так любимые Сасори фотографии пропали. Тумбочка без них выглядит пустой и унылой, бабушке даже кажется, что она видит, как на нее опускаются пылинки.
А внук продолжает описывать свой очередной шедевр, сделав вид, что не заметил удивленного взгляда бабули. Для него уже прошлое окончательно похоронено, а родители воспринимаются как нечто нереальное: вроде и было, а, может, и нет.

- Эгоист, - сказал Сасори, то ли напарнику, то ли самому себе. Он уже минут пятнадцать полировал руку Хируко, явно наслаждаясь процессом. Он любил каждую из своих марионеток. Разговаривал с ними, как с живыми, ухаживал, реставрировал, совершенствовал… Словом, жил их кукольной жизнью, стараясь забыть свою.
Дейдара не знал, что случилось с Сасори, почему он стал таким, но даже немного сочувствовал ему. И сам себе удивлялся: чужие заморочки казались такими важными, словно Сасори был его близким другом или родственником. Подрывнику казалось, что, сумей он разгадать тайну напарника, то решил бы его проблемы мгновенно.
- Подумать только, мальчишка стал Казекаге. – Сасори, не прерывая своего занятия, сверлил взглядом Гаару. Именно сверлил, пытаясь стереть того в порошок. И Дейдара понял, что кукольник в какой-то мере… завидовал Казекаге: он был молод, успешен, относительно свободен – а Сасори лишен всего этого.
Подрывник уже понял, что если вступаешь в Акацки, то теряешь право на свободу. Никаких договоров не заключалось, но у Дейдары возникло неприятное ощущение, что кольцо и есть тот самый документ, подтверждающий, что человек согласен с выставляемыми Лидером условиями и не пытается ничего не изменить. Все действия во благо организации, все мысли – туда же. Хорошая физическая форма? Молодец, становись еще сильнее. Техника ранга S? Замечательно, доведи ее до совершенства. Эмоции? Нет, спасибо. Помойка сами знаете где.
- Ну а что такого, ммм? – с недоумением спросил Дейдара, откинув спутанные волосы назад. Но, видимо, он слишком сильно мотнул головой, ибо назад отлетел и хитай-ате. В царившей тишине так отчетливо отпечатался звонкий звук удара железа об пол. Еще один. Еще.
- Он явно перерос юношескую эгоистичность, - сказал Сасори, протянув руку вперед. На кончиках пальцев загорелись синие огоньки чакры, которые быстро удлинялись до тех пор, пока не прикрепились к протектору. И кукольник сделал быстрое движение рукой. Почти тут же хитай-ате оказался у него. - А мы с тобой никогда не избавимся от нее.
- Данна, в каждом, - Дейдара подошел к напарнику и присел рядом, - существе есть доля эгоизма. У кого-то она преобладает над другими, у кого-то развита умеренно, да. И тот, у кого задействованы и другие доли, сможет и понимать других, и сочувствовать им, ммм.
- Допустим. Но ты говоришь об обычном человеке, а я именно об эгоисте. – Сасори привычным движением смахнул грязь с протектора и помог подрывнику его надеть. - О самом настоящем эгоисте, который во всех видит лишь то, чем он сможет воспользоваться. И такая личность не сможет полюбить другого человека.
- Вы ошибаетесь. И Вы полюбите, да.
- Кого же? – искусно поданная ирония. У Дейдары создалось впечатление, что и своим голосом его напарник управляет с помощью чакры. Сердце болезненно сжалось, на какое-то мгновение перекрыв к себе ток крови.
- Меня, ммм, - нагло ответил подрывник и вернулся на прежнее сухое место, подальше и от кукольника, и от мутных лужиц.
Сасори с силой скомкал тряпку.
- Какое счастье, что я самый настоящий эгоист. – И, помолчав, добавил: - храни Джашин того, кто в тебя влюбится.
Дейдара вновь кинул взгляд на кольцо. Как в тот момент хотелось послать всю организацию куда подальше! Раньше он творил только по собственному желанию, думал только о своем искусстве и не повторял как мантру:
«Несчастный – шепнешь ли ты?
Когда бы могло состраданье
Проснуться в сердце твоем!
Незнатен я, но различий
Не знает тоска любви».
(песня о любви, автор неизвестен)

***

Холодной августовской ночью звезды сияли на небе не так ярко, как месяц назад. Они устроились на темном небесном ковре, словно рассыпанный неловким ребенком бисер. Луна шла на убыль, и ее света уже не хватало для полноценного освещения лесистой местности. Ее блики путались в ветвях, сквозь которые к земле пробивались только самые смелые лучи. Так что Дейдара шел, предварительно ощупывая ногой землю и лишь потом делая уверенный шаг. Правда, пару минут назад по лицу хлестнула острая ветка, заставив зашипеть от боли.
- Весело, да, - недовольно пробурчал подрывник и уселся прямо на слегка сыроватую землю. А немного спустя и расслабил спину, позволив ей плавно опуститься на покрытую мхом поверхность.
Боль в руках почти стихла, лишь временами напоминая о себе секундной вспышкой.
«Как взрыв, - определил Дейдара. - Одно мгновение адского жара, а потом… умиротворяющее спокойствие».
А вот заскорузлую от крови ткань плаща никуда не денешь. И запах был соответствующий: то ли гнили, то ли плесени, то ли сырого мяса, то ли всего вышеперечисленного вместе. Подрывнику хотелось стащить этот дурацкий плащ и выкинуть куда подальше, лишь бы перестало тошнить от этого запаха, но тогда он замерзнет.
И, чтобы отвлечься от запаха, Дейдара стал вглядываться в небо, выискивая знакомые созвездия. Еще совсем недавно они с Сасори могли вместе, на скорость, выискивать Орион, Змееносца... Ночами, когда подрывнику не хотелось спать, они этим и занимались. После таких тренировок поначалу болели глаза, но потом Дейдара обнаружил, что зрение стало острее.
«Черт, снова он!»
- А ведь Вы это специально сделали?! – крикнул Дейдара. - Никогда не поверю, чтобы Вас так просто убили, да!
Никто ему, конечно, не ответил.

- Интересно, сколько их там, наверху, ммм? – Дейдара ворошит длинной палкой угольки, а они благодарят его своим теплым оранжевым светом. Кукольник как всегда сидит в своей обожаемой марионетке и даже не делает вид, что хочет высунуть оттуда нос. Ему все хлопоты Дейдары – костер, еда, сон – кажутся никчемными, отнимающими время и заставляющие ждать.
- Звезд? Точное количество неизвестно, но больше миллиарда. Одни сгорают, оставляя после себя ничто, другие просто потухают, превращаясь в бесполезный камень, а иногда рождаются новые. Их появление обычно сопровождается яркой вспышкой.
- Нет, я не совсем об этом. Есть такая легенда, что, умирая, люди становятся звездами и смотрят на нас сверху. В таком случае, созвездия – это семьи, да?
- Ты бы еще детским сказкам верил, - фыркает кукольник.
- Вы приземленная личность, - бросает Дейдара. Настроение у него ни к черту, хочется с кем-нибудь поругаться. – Верите лишь в своих кукол, да.
Повисает молчание. Сасори явно сдерживается, чтобы не запустить в подрывника парочку отравленных игл. И, лишь когда Дейдара открывает рот, чтобы сменить тему, кукольник говорит:
- Я верю, что жизнь после смерти существует. Но не в твоих звездах, а в Другом Мире, где свои страны и законы. Однако не тороплюсь умирать. Кто знает, какая там жизнь?
Дейдара поднимает голову. Звезды по-прежнему насмешливо смотрят на него со своей недосягаемой высоты. Смеются что ли?
- Все равно Вы ничего не понимаете в жизни, ищите какую-то вечность!
В следующий момент Дейдара уже подпрыгивает вверх, уклоняясь от отправленного недрогнувшей рукой марионетки куная.

Подрывник закрыл глаза, но лучше от этого не стало: теперь в памяти всплывал образ Сасори Спокойный, уверенный в себе, кукольник нитями чакры управлял какой-то марионеткой. Воображение мгновенно нарисовало сочными красками образ куклы: длинные светлые волосы, теперь уже навеки застывшие серые глаза. Марионетка неловко комкала глину, создавая из нее такие ранее совершенные фигурки, после чего кидала их вперед, где они взрывались под тихий смех кукольника. После чего кукла послушно вернулась к мастеру и замерла, как будто ожидая похвалы. Тот ласково погладил ее по голове и сказал: «Скоро моей любимой куклой будет уже не Третий, а ты».
Дейдара резко сел. Дыхание его было прерывистым, словно он не о своем напарнике думал, а бежал кросс.
- Эх, Сасори-но-данна… Вы ведь не торопились умирать, ммм, - напомнил небу подрывник.
И снова перед глазами – он. Захотелось вернуть тот момент в пещере и… повторить: «Я люблю Вас». Когда он это сказал, то внутри пещеры образовался какой-то вакуум, пропускающий только Сасори. Как будто слова изначально были произнесены искренне, без намека на иронию. Пустота постепенно разрасталась, давя на слух и дыхание, но тут Сасори спросил: «И давно?», и вакуум с громким хлопком лопнул, а напряжение спало.
И теперь делать? Своей внезапной смертью Сасори только запутал все: охоту за джинчуурики, их отношения, мысли самого подрывника. Но ведь кукольник никогда не делал ничего просто так, значит, и в его смерти есть какой-то знак. Мысль о том, что произошедшее – нелепая случайность, Дейдару и не посещала. Он своими глазами видел последнее поле боя напарника и, окинув взглядом, усеянные обломками марионеток камни, понял, что кукольник бился всерьез. Дейдара тогда спустился вниз, в бывшую пещеру, ранее казавшуюся ему такой душной, и, ощущая постоянный хруст под ногами деревянными деталей, подошел к телу напарника. Нет, этого быть не могло… Сасори бы не умер так глупо.

- Данна, а Вам не надоест жить вечно?
- Бака, - вздыхает.
- Но все-таки когда-нибудь придет пора умирать, да.
- Я умру, лишь когда буду испытывать настоящий страх перед будущим.
- Вы можете чего-то бояться?!
- Да. Слова из шести букв.
Дейдара тут же выдает множество вариантов на тему, но Сасори в ответ на все лишь качает головой.
- Это не точно не ругательство? – с надеждой спрашивает подрывник.
Напарник вновь качает головой.
- Слово связано с моим прошлым. И… немного с тобой.
- Злость что ли?
- Бака…

Значит, слово из шести букв встало на его пути. Нет, это, наверно, даже не просто одинокое слово, а целая стена, где в качестве кирпичиков выступают синонимы. И данна отступил, поняв, что этого врага ему не преодолеть, ведь тот сумеет пролезть в самое сердце и разрушить стену пофигизма, что выстроил для себя Сасори.
Неужели, это слово?..

***

Солнце жжет и без того раскаленные пески, тем самым вынудив подрывника запустить руку в сумку с глиной. Он зачерпывает полную ладонь вязкой субстанции, и небольшой рот на ладони с благодарностью принимает пищу, спустя минуту выплевывая наружу маленькую изящную птичку. Дейдара делает быстрый жест рукой, и она увеличивается в размерах настолько, что на ней может поместиться человек. И подрывник с легкостью запрыгивает на нее.
- Уф, - выдыхает он, распластываясь на глиняной спине.
- Из-за твоих глупостей нас заметят, - ворчит напарник.
- Во-первых, птица парит низко, да, - разумно отвечает Дейдара, - а во-вторых, кто в здравом уме будет сейчас гулять по пустыне?
И он прав. Солнце, кажется, даже большего размера чем обычно и ни одного облака на небе.
«Вообще-то это смотрится красиво, - думает Дейдара, закидывая руки за голову. – Почти синее небо, на фоне которого солнце кажется еще более ярким, и раскаленные до безумно оранжевого цвета пески. Однако идти совершенно невозможно: тот самый песок обжигает ноги, а солнце – голову. Интересно, а иссушающая жара пустыни повлияла на решение данны стать куклой?».
Но вслух говорит совсем другое:
- А что останется от этой пустыни, если ее взорвать?
- От нее возможно что-то и останется, а от тебя – ничего. Веди себя тихо.
- Но мне скучно, ммм.
Дейдара стаскивает с головы хитай-ате и проводит ладонью по мокрому лбу. Хочется раздеться и стереть с тела противный пот. Но присутствие такого напарника как Сасори заставляет сдерживаться, и поэтому подрывник ограничивается тем, что расстегивает плащ.
Ему кажется, что кукольник смотрит на него с неодобрением.
- Вы постоянно мной недовольны, да! Слишком шумный, слишком глупый, ничего не понимающий в искусстве, - передразнивает напарника Дейдара. – А что, если я начну Вас критиковать? Слишком скучный, ворчливый, зацикленный на дурацкой вечности, ммм! Еще старый и поэтому не понимающий всей прелести красоты одного момента. – И подрывник широко улыбается, прекрасно понимая, что Сасори сейчас его не тронет, ибо сам немного ранее сказал вести себя тише.
Напарник продолжает идти вперед. Плащ Хируко с неприятным звуком собирает полой песок. Но вскоре хриплый голос Сасори заглушает это:
- Существовали ль в древние года
По тысяче веков живущие иль нет –
Не знаем мы.
Но пусть тогда с меня
Начнется жизнь во много тысяч лет!
(стихотворение Сосэй Хоси)
Сначала голос кукольника звучит как всегда безразлично, но последние две строчки он декларирует, слегка повысив голос и добавив в голос твердости, точно он точно знает, что будет жить «многие тысячи лет».
Дейдара удивляется: неужели его напарник способен складывать танку? Если честно, то до этого кукольник казался ему потрепанным жизнью мужчиной, который, затаив какую-то обиду, отгородился от всего этого мира равнодушием и, чтобы не было совсем одиноко, изготовлял марионеток. Но такое?..
«Начнется жизнь во много тысяч лет!» - сердце подрывника невольно пропускает удар. Строчка прозвучала слишком самоуверенно, стирая своим звучанием все, во что верит Дейдара. Стирает и красоту момента, и жар от ударной волны взрыва, и сводящий с ума запах пепла. Неужели один такой стих перечеркивает все то, что по-настоящему прекрасно?
«Не дождетесь, Сасори-но-данна!». Дейдара принимает вызов. От возмущения он даже забывает о жаре и яростно начинает кусать пересохшие до твердой корочки губы. И вскоре начинает спокойно, уподобляясь напарнику, читать:
- Печальна жизнь. Удел печальный дан
Нам, смертным всем. Иной не знаем доли.
И что останется?
Лишь голубой туман,
Что от огня над пеплом встанет в поле.
(стихотворение Оно-но Комати)
И снова слышится лишь скрип Хируко да звук рассекаемого крыльями птицы воздуха.
Наверно, напарникам приходит в голову, что сложенные наспех танку так не соответствуют их характерам. Пятистишие кукольника наполнено боевым задором, который присущ Дейдаре. Творение подрывника переняло меланхолию Сасори.
В памяти кукольника всплывает отрывок песни, что пела мама, когда ссорилась с отцом. И он словно наяву слышит ее тихий голос, чувствует прикосновения теплых рук и запах ее любимых сливовых духов. Мама пела с надрывом, слегка заикаясь от волнения.
Сасори читает отрывисто, со злостью, словами точно мечом рубит невидимых врагов.
- Что человеческое сердце в этом мире?
Как «лунною травой» окрашенная ткань
Легко меняет цвет, -
В нем постоянства мало:
Сегодня – любит, завтра – нет!..
(стихотворение неизвестного автора)
«Нет» как жирная точка.
Дейдара переводит взгляд на напарника, который продолжает двигаться вперед как ни в чем не бывало. Сасори и не догадывается, что его напарник любит хорошую поэзию. Любит настолько, что неприязнь, испытываемая ранее по отношению к кукольнику, начинает постепенно плавиться, как песок под ярким пустынным солнцем. И жара уже не кажется такой иссушающей, и напарник не кажется таким скучным и ворчливым, а в голове крутится простенький хокку:
«Несчастный – шепнешь ли ты?
Когда бы могло состраданье
Проснуться в сердце твоем!
Незнатен я, но различий
Не знает тоска любви».
Какой бы отвратительной личностью не был Сасори, но стихи он складывает безупречные. И Дейдара не может не оценить этого. И на губах его появляется глупая мечтательная улыбка.

***

Ощущение холода пропало, на его место пришла тупая боль в левой руке. Правая же рука что-то вычерчивала на грязном камне. С… а… с… о… р… и. И подрывник почти тут же стер надпись.
Что? Как? Он только что сидел на холодной лесной земле, а сейчас снова вернулся в пещеру, где они поджидали «гостей» из Конохи и Суны. По-прежнему посреди пещеры лежал безмятежный Казекаге, по поверхности лужиц изредка пробегала редкая рябь – от падающих капель, даже Сасори был на месте и протирал Хируко. Последнее оказалось приятной неожиданностью, ведь немногим ранее подрывник мечтал вернуть тот момент в пещере, чтобы услышать еще раз…
- Какое счастье, что я самый настоящий эгоист. Храни Джашин того, кто в тебя влюбится.
Нет, не это, конечно. Но словно время отмоталось назад, давая возможность изменить будущее. Время – мудрое, умеет понимать людей и иногда даже дает им «тот самый шанс», за который многие готовы отдать все.
- Тогда будем надеяться, что Вас Джашин сохранит, да. Я сказал, что Вы меня полюбите, значит, полюбите!
Сасори фыркнул, выражая тем самым презрение к подобным пламенным речам.
- Ты мне надоел. Привязался именно ко мне, хотя сам прекрасно знаешь, что напрасно.
- Нет, это Вы напрасно противитесь моему обаянию, да.
Встретились два взгляда: один – раздраженный донельзя, другой – искрящийся боевым задором. Казалось, что даже воздух между ними начал плавиться с еле заметным шипением. Хотя, возможно, это кукольник слишком сильно нажал на тряпку, которой протирал Хируко.
Сасори слегка понизил тон:
- Ты напоминаешь мне о прошлом. А держаться за него – не в моих правилах.
Дейдару передернуло: кукольник сделал голос тише, а значит он не на шутку разозлился. Существовал соблазн окончательно взбесить Сасори вопросом «А марионетки Вам не напоминают о прошлом» и посмотреть, что из этого получится, тем самым хоть немного отыгравшись за «Храни Джашин того, кто в тебя влюбится». Ну или хотя бы запустить руку в сумку, подхватить ей липкий комок глины и… взорвать этого Хируко к черту! Сасори, увы, взорвать не получится.
- У Вас слишком много правил и все какие-то дурацкие, да! Вы себе нормально жить не даете просто. Хоть иногда, но правила надо нарушать.
- Гости прибыли, - внезапно сказал Сасори, прислушиваясь к чему-то. Дейдара тоже услышал приглушенные толстыми стенами голоса и чьи-то энергичные крики: «Сила юности, вперед!».
«В этот раз мы будем сражаться вместе», - решил Дейдара и поправил свой хитай-ате. Провел рукой по перечеркнутой эмблеме Камня, царапнув ее своим кольцом. Если Акацки – по какой-то нелепой причине - исчезнут с лица земли, то хотя бы Сасори должен остаться рядом с ним.

***

Холодной августовской ночью звезды сияли на небе не так ярко, как месяц назад. Они устроились на темном небесном ковре, словно рассыпанный неловким ребенком бисер. Луна шла на убыль и, сознавая это, не пыталась освещать лесистую местность. Впрочем, света от костра вполне хватало, чтобы обсудить с напарником прошедшую миссию. Как ни странно, но Сасори был вполне доволен ее результатом. Смерть когда-то любимой бабушки на нем никак не отразилась, даже наоборот, порадовала. Ведь Дейдара видел едва заметную улыбку на лице Сасори, когда острые шипы из песка Третьего пригвоздили ее к полу.
А вот остальные, включая девятихвостого, увы, сумели удрать. Однако напарник меланхолично заметил, что нельзя получить все сразу. Пейн согласился с ним, тут же поручив отправляться за двухвостой. «Сейчас в Конохе ваше появление слишком ожидаемо», - сказал Лидер.
- Поскорее бы найти Какузу, ммм. Надоело без руки уже! - пробормотал Дейдара, закрывая глаза. Он лежал на спине, закинув руку за голову, и изредка причмокивал губами.
Сасори, разумеется, ничего не ответил. Ему было глубоко плевать на человеческие проблемы, для себя он их давным-давно решил и всем в ответ на жалобы советовал сделать то же самое – заменить тело на деревянное.
- В таких случаях жалею, что я не деревянный, да, - сказал Дейдара и задержал дыхание, ожидая ответа напарника. Тот не спеша подкинул в костер какой-то ненужный ему кусок дерева – огонь с благодарностью принял пищу, весело затрещав в ответ. Тени молчаливо скользили по лицам напарника, затевая свою собственную игру.
- Мы можем исправить это прямо сейчас, - отозвался Сасори. – Больно не будет, обещаю.
- Нет, я как-нибудь переживу! Не хочу я жить в таком же двухмерном и сером мире, в котором живете Вы! Вы сами загнали себя в эти рамки, построили себе там стену отчуждения и теперь делаете вид, что счастливы, да!
- А что, это не так?
- Чтобы быть счастливым, нужно перестать быть эгоистом, - отрезал Дейдара.
- Тогда и ты несчастлив.
- По-крайней мере, я пытаюсь измениться. И хочу помочь и Вам.

- Ты эгоист! – кричит Эбизу, от злости размахивая руками. Уже минут десять он пытается методом крика донести до ума двоюродного внука, что тот должен измениться
- А ты только сейчас это понял? – безо всякого почтения отвечает Сасори. Ему плевать и на Эбизу, и на его наставления. Правда, просто повернуться и уйти он сейчас не может, а жаль – в мастерской оставлена новая кукла, над которой хотелось бы как следует поработать.
- К сожалению, да! Но не мне одному неприятно осознавать, что внук, которого мы кормили и поили, ведет себя, как…
Его перебивает кукольник:
- Сколько, значит, я должен за вашу доброту? Называй сумму, я верну деньги.
Эбизу, не обращая внимания, продолжает:
- Как какой-нибудь преступник! Что это за дурацкие эксперименты?! Заканчивай мне с этим! Пора меняться, чтобы жить дальше в деревне, а иначе… Иначе смерть!
- Я выживу и без деревни, - невозмутимо отвечает Сасори. Эбизу стирает выступивший на лбу пот краем балахона, оставляя на нем желтоватый след и понимает, что он опоздал со своими нравоучениями. Сасори уже выбрал свой путь. Путь нукенина.

«А ведь эгоизм – не только сила, но и слабость чело… существа, - даже в мыслях кукольник не мог считать себя человеком. – Потому что рано или поздно останешься один, а иногда одному не справиться. Сегодня я бы погиб, если бы сражался с бабулей один на один. Не смог бы убить ее, пожалел… - Сасори нащупал в складках плаща два свитка с куклами родителей и почти физически ощутил шедшее от них тепло. - А Дейдара – не только напоминает о прошлом, но и оберегает от него. Не дает совершить глупости. Хотя вреда от него все же больше».
Свитки были по-прежнему в его руке. Небольшие, перевязанные фиолетовой ленточкой, они хранили тот кусочек прошлого, с которым он не мог расстаться. Казалось, что все вокруг уже покрыто дымкой безразличия, как вдруг появилось яркое, сочное послание из прошлого.
- Хорошо, - кивнул Сасори. – Можешь попробовать.
Дейдара резко повернул голову – напарник уже не сидел в Хируко, а перебрался поближе к подрывнику, усевшись прямо на покрытую мелкими веточками и травой землю и скрестив ноги. Их сейчас разделял только костер, продолжавший весело трещать, оповещая о том, что было бы неплохо снова подкрепиться. Дейдара подкинул в огонь несколько небольших поленьев и достал из сумки очередные онигири.
- Кстати, данна, а я разгадал то слово из шести букв. Любовь, да.
- Долго же ты думал.
- Зато теперь я знаю, почему… - Дейдара осекся, вспомнив, что Сасори ничего не знает о другом варианте развития событий. – Почему Вы боитесь любить, да! Дорогого человека легко потерять, а куклу – можно починить. Но себя я не позволю так просто убить, поэтому Вам придется разрушить свою стену пофигизма, ммм, - улыбнулся подрывник. Улыбались не только губы, но и глаза, внезапно показавшиеся Сасори колдовскими. В них сверкнула искра торжества. Точно подрывник совершил невозможное, например, заставил камень любить…
- Разрушу, - подтвердил Сасори и ухмыльнулся. – Завтра нужно отправиться в путь как можно раньше. Пейн тоже не любитель ожидания.
- Дела организации на первом месте, да, - заученно повторил Дейдара.
Каждому из членов Акацки был выдан свиток, в котором фиолетовыми чернилами были записаны основные правила организации, которые следовало выучить наизусть. И это правило стояло на почетном втором месте. Первое же занимало: «Береги своего напарника – пригодится». Правда, Сасори постоянно ворчал, что хочет работать один….
Вскоре кукольник вернулся к своей марионетке, где хранил инструменты. Света от костра вполне достаточно, чтобы исправить нанесенные Третьему повреждения, а уж времени – тем более. К тому же его работе не будет мешать надоедливый и болтливый напарник, который сейчас широко зевал и сонно хлопал глазами.
«Интересно, что он будет делать, когда поймет, что я пошутил?..»

Заказ: Хаширама/Мадара на песню


Звонок застал Хашираму в машине. Он достал телефон и с интересом посмотрел на экран – номер скрыт. Обычно Сенджу не отвечал на такие звонки, но сегодня было тридцатое декабря. Он торчит в пробке два часа, и, судя по всему, проторчит еще столько же… А на заднем сидении – тающие полуфабрикаты.
И Сенджу поднес телефон к уху.
- Алло.
- Здравствуйте, вас беспокоят из «JapanTalk»*, - сексуально растягивая слова, произнес незнакомец. - Хотелось бы поздравить одного из самых любимых клиентов с Новым Годом и сделать ему небольшой подарок от всей компании.
- Какой же? – с интересом спросил Хаширама.
А коварный незнакомец продолжил заливаться соловьем.
- О, самый лучший, поверьте. Он удовлетворит вас прямо здесь и сейчас. Я уверяю, это превзойдет все ваши ожидания… И даже больше, - тут он многозначительно выдохнул.
- Да неужели? – Сенджу, к стыду своему, почувствовал, что возбуждается. Потраченные в пробке нервы и желание развлечься хоть как-то полностью отключили у него логическое мышление. И вопрос: «С чего так?» обошел его стороной.
- Вы и не заметите, как пролетит время… Я обещаю подарить это так, чтобы вы попросили меня об этом снова!
- Я уже готов. Прошу прямо сейчас… - застонал Хаширама, протягивая руку к джинсам и начиная расстегивать пуговицу.
- Сенджу! – донесся из трубки знакомый раздраженный голос. - Чертов ублюдок! А я еще согласился переехать к тебе!
- Мадара?! Ты????
- Я сижу в соседней машине. Новый год, блин, мандарин тебе в рот! А еще лучше в задницу!

* я не знаю, какие есть операторы сотовой связи в Японии, так что пусть будет такой